– Ты так много времени провел на войне. Возможно, есть кто-нибудь, о ком ты не знаешь.
– Катарина, – он старался скрыть безнадежность, прозвучавшую в голосе, затем помедлил и кивнул. – Хорошо. Это так. В последнее время появилось много новых домов, новых имен, но их генеалогия уходит в глубь веков. Катарина… Катарина, лучше займись ужином вместо того, чтобы думать о династиях. По крайней мере, это ты сможешь держать под контролем.
Она с раздражением фыркнула и отмахнулась от его совета.
– Ужин сам образовался в виде пары вальдшнепов. Подарок…
Если ей удастся вывести из оцепенения отца и убедить в том, что его сына необходимо держать на крепкой привязи, тогда ей хватит времени для того, чтобы превратить долину Карабас в процветающий край, и фон Меклен не сможет ее уничтожить. Процветание приносит с собой налоги, и даже ее безумный братец, понимая это, не станет разорять землю своими охотничьими забавами. Содержание гончих стоит немалых денег.
А для этого ей понадобится добраться до Таузендбурга и поговорить с отцом, убедить его… Но прислушается ли он к мольбам заблудшей незаконной дочери? Она улыбнулась. Возможно и нет, но он, безусловно, не оставит без внимания совет такого уважаемого сеньора, как маркграф Карабас.
– У тебя появилось подозрительное выражение на лице, – заявил Александр, глядя на нее прищурившись.
– Какое выражение? – невинно спросила она. – Я просто вспомнила, что мне необходимо съездить в столицу купить новые сапоги.
Александр положил руки на стол и наклонился к ней.
– Я не доверяю тебе. Если Кэт понадобились новые сапоги, я сам поеду за ними в Таузендбург.
– Нет, нет, в этом нет необходимости, – оживленно сказала она, довольная своим новым планом. – У тебя здесь так много работы.
– Работы, от которой ты всего несколько минут назад хотела меня оторвать.
Она преувеличенно озабоченно притопнула ногой.
– Я совершенно испортила свои сапоги у реки. Вряд ли ты сможешь отвезти мою ногу к сапожнику.
– Не-е-ет, – согласился он и обошел вокруг стола прежде, чем она успела насторожиться. – Но вот что я могу сделать…
Он обхватил ее за талию, поднял и поставил на стол.
– Александр! – Она попыталась спрыгнуть, но он крепко держал ее.
– …Снять с тебя мерки и взять с собой.
Его руки задержались на ее талии, большие пальцы прямо под ее роскошной грудью.
– Мерки с моих ног!
– Да, – сказал он.
К полному ее смятению, его руки скользнули ей под юбку и обхватили икру, затем спустились вниз к лодыжке. Она попыталась выдернуть ногу, но он ловко стянул с нее сапог. Сделав шаг назад, он высоко поднял свой трофей и внимательно рассмотрел его. Сапог был старым, но целым.
– Отдай назад! – Она соскочила со стола и, прыгая на одной ноге, попыталась выхватить у него сапог. – Сапожник должен измерить ногу. Отдай его, проклятый…
– Как пожелаешь, моя Кэт, – сказал он самым вежливым образом и отвесил придворный поклон, затем выпрямился, протянул руки и, снова обхватив ее за талию, поставил ее на стол. С мимолетной лукавой улыбкой, поразившей Катарину, Александр приподнял ее юбки до колена и надел сапог своими теплыми проворными, чрезвычайно проворными, пальцами. Она, хмыкнув, произнесла слова благодарности.
Теперь он притопнул своим огромным, плачевного вида сапогом.
– Х-м-м, новые сапоги, превосходная идея.
Настала очередь ей подозрительно прищуриться.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего особенного, Катарина, только то, что сказал.
Он подошел к двери, низко нагнув голову, вышел, затем заглянул в дверной проем и окликнул ее:
– Я поеду с тобой завтра в Таузендбург.
– Нет, не поедешь, негодяй!
Она схватила с пола деревянный молоток и запустила в него, но он с легкостью увернулся, затем снова показался в залитом солнечным светом проеме.
– Ты права, Катарина. Оружие некоторых женщин оказывается бесполезным в неумелых руках. Может, ты как следует подумаешь и решишься немного попрактиковаться, прежде чем мы отправимся в путь завтра утром.
Он отошел от входа и удалился. Солнечный свет хлынул в погреб, что совсем не соответствовало
