– Когда приехали полицейские и рассказали мне о том, что найдено тело моей сестры, я сказала им всю правду. Они покивали – и ничего не сделали. А когда пришел человек из прокуратуры и сказал, что мою сестру можно похоронить, но потом надо будет сделать эксгумацию, чтобы использовать тело как вещественное доказательство в суде над этими людьми…
– Это был Корвалис?
– Да. А они заулыбались и сказали, что я ошибаюсь. И что они уже отправили убийц Лилиан за решетку. И что они могут доказать это.
– А вы знали, что это не так.
– А я знала, что человек, который приказал ее убить, это Уолтер Кейп. – Когда Свистун никак не отреагировал на эти слова, она сказала: – Вас это не удивляет?
– Нет, меня это не удивляет.
– А вот все остальные утверждают, будто это исключено. Говорят, что он такая крупная шишка.
– А почему он мог приказать убить ее?
– Она жила у него в доме. Ей казалось, будто он хочет ее. А на самом деле он хотел ее сына. А он не из тех людей, кто готов смириться с отказом. Чего бы ему ни захотелось. А захотелось ему ее сына. Он любит маленьких мальчиков.
Она отвернулась; бросила взгляд на фотографию в серебристой рамочке.
– Моя сестра была шлюхой. У нас на родине в старину ее назвали бы наложницей. Но времена сейчас другие. И ее называли шлюхой. Всю жизнь она прожила среди богатых и могущественных мужчин. Но так и не смогла объяснить мне, что они за люди. Так и не объяснила, что за человек Уолтер Кейп. И чего ему на самом деле нужно. А вы можете это объяснить?
– Им кажется, будто надо брать у мира все, что тот способен предложить, и еще чуточку сверх того. Они просто обжоры. Глядя на них, можно удивиться, как это они еще не лопнули. А они требуют: подавай еще!
– Собаки жрут собственную блевотину. Она проводила Свистуна до дверей.
– Они отдадут нам тело моей сестры?
– Не знаю.
– Спасибо, что пришли. Вам наверняка нелегко дался этот разговор.
– Мне хотелось быть с вами честным. Но я не думал, что будет так. Так трудно.
Он стоял у дверей, уже получив все, ради чего сюда и пришел, но все еще чувствуя, что чего-то не добрал.
– В газетах написано, что вы с сестрой поссорились и она ушла из дому.
– Это правда.
– А из-за чего вы поссорились? Она улыбнулась.
– Да вы не поверите! Она решила подарить мне платье, а я воспротивилась. Она сказала: это из-за того, что я брезгую ее деньгами. А мне просто не понравилось это платье. Она убежала из дому, прежде чем я успела ей это объяснить.
Глава тридцать первая
У «Милорда» было полным-полно народу. Пар человеческого дыхания оседал на и без того влажную от дождя витрину. В кофейне пахло мокрыми волосами и свитерами.
Боско подошел к нише, в которой сидели Свистун и Канаан, и подлил в чашки обоим. Присел на краешек стула, всем своим видом показывая, что не собирается за столиком задерживаться.
– Однорукому нынче вечером приходится нелегко, – заметил Канаан.
– Да ради Бога, – ответил Боско. – Джонни Карсон – полицейский, и то справляется. – Он посмотрел на Свистуна. – У Шилы все в порядке? Никаких жалоб?
– У тебя кончилось моющее средство для посуды.
– Ну, а что еще? Свистун посмотрел в окно.
– Вот он опять.
– Он – это кто?
– Шелли Поуп в своем 'мерседесе'.
– Он – говно, – сказал Канаан.
– Что же вы позволяете ему разгуливать по улицам?
– Ты о Поупе? А я-то думал, мы говорим об Уолтере Кейпе.
Канаан уставился на Свистуна так, словно решил откусить ему нос и выдавить глаза и колебался только насчет того, с чего начать.
– Я не позволяю ему разгуливать по улицам. Вернее, не я это позволяю, а ты! И всякий, кто не хочет на свою голову неприятностей, позволяет ему разгуливать по улицам. Людям не хочется вспоминать о педофилах. Господи, какая отвратительная тема! Лучше уж поговорим о чем-нибудь другом. А педофилы – они так: сами рассосутся.
Свистун навалился на стол, готовый получить удар и дать сдачи.
