надо всем и не замечая крови, которая хлещет отовсюду на ее белую мантию.
– Хотите выпить? – Нет, спасибо.
– Чашку кофе?
– Нет, спасибо. Мне ничего не нужно. Возьмите носки, пижаму, и пошли отсюда, прежде чем сбудутся ваши самые темные страхи и мы с вами окажемся на дне ущелья под колесами автомобилей.
– Дайте мне минутку.
Он прошел в спальню.
Достал свой давно не чищенный и не глаженный летний костюм (голубой в полоску), прошел в ванную. Две минуты разглядывал себя в зеркале, решил было на скорую руку побриться, но тут же раздумал – и на протяжении всего этого времени холодная вода сочилась из-под крана, оставляя темную бороздку в раковине. Подумал о том, не отлить ли под шум струи, прямо в раковину, но ведь потом этого, наверное, никакой водой не замоешь.
Мысль о воде заставила его понять, что ему хочется пить. А это, в свою очередь, привело к мысли о том, что он еще не ужинал, и от одного этого у него разыгрался чудовищный аппетит. А следом он подумал о том, как это ему удается обходиться без женщины три-четыре недели, если не три-четыре месяца. И как это будет происходить дальше, когда женщина, нагнувшись, продемонстрирует ему ложбинку между грудями или бедра поверх чулок – там, где они становятся особенно нежными. И взыграл так, словно его на сто лет заперли в монастырь. Некоторые женщины – и он знал это – заставляли его почувствовать себя так, словно в монастыре его заперли на целое тысячелетие.
Итак, он испытал зов плоти, зато ему сразу же расхотелось и пить, и есть.
Он пустил воду из-под кранов в ванне. Вода побежала бурого цвета. Все в округе закачивали воду себе на лужайки, пропускали через систему кондиционирования воздуха, принимали душ по двадцать раз на дню, стирали белье – вот у них в трубах ржавчина и не скапливалась. Он выключил краны.
Медленно наполнил раковину холодной водой, пока она не потекла чистой, наполнил до самых краев.
Разделся и подмылся по-блядски, балансируя на одной ноге и поставив другую на край раковины. Вытерся.
– Вы там не заснули? – окликнули его из гостиной.
У него было такое чувство, будто они прожили вдвоем добрый десяток лет.
Он прошел в спальню, переоделся в чистые трусы и белую рубашку. Втиснулся в голубой в полоску костюм, который оказался почти в столь же ужасных пятнах, как и синий. Подумал, не надеть ли единственную по-настоящему хорошую вещь – черный мохеровый свитер, но в такую погоду это было бы не только убийственно, но и нелепо.
– У вас есть ревнивый любовник на вишнево-красном «БМВ»? – спросил Свистун.
Он уже управился со всеми домашними делами, и сейчас они ехали в Бернтвуд, где жила ее подруга.
– У меня вообще нет любовника. Это не мой стиль.
– Но этот парень явно не промах. Держится на достаточном расстоянии, чтобы я не рассмотрел его номеров.
Нелли, повернувшись, поглядела сквозь заднее окошко. Меняя позу, она выставила в разрез на юбке длинную ногу.
– У меня зрение охотника из прерий, – пояснила она. И после продолжительной паузы со вздохом Добавила: – Но и охотники ничего не видят после того, как стемнеет. – Она повернулась лицом к Свистуну, одернула юбку. – Ну, теперь поверили?
– Поверил во что?
– В то, что Твелвтрис что-то замышляет.
– Может, просто хочет выяснить круг ваших знакомств.
– Вы хотите от него оторваться?
– Ну, если он следит за вами, то ему наверняка известно, где вы сейчас живете. А теперь известно, и где живу я. Но какого черта! Что нам мешает в свою очередь стать полюбопытнее?
Он поехал в Брентвуд дальней окружной дорогой. «БМВ» держался на порядочном расстоянии, однако не отставал. Преследовал на протяжении многих миль, как породистая охотничья собака, а затем внезапно исчез.
– Вот оно как, – поглядев в зеркало заднего вида, сказал Свистун.
Нелли обернулась.
– Он исчез.
– Может, мы все-таки ошибались.
Они проезжали по Деревенскому ущелью неподалеку от Парка Уилла Роджера.
Фешенебельные дома стояли по обе стороны дороги. И на каждых воротах был знак, извещающий о том, что на частной территории стреляют без предупреждения.
– Сюда.
Нелли указала на виллу в средиземноморском стиле, которая на пару с модной соседской занимала участок длиной в целый городской квартал. Причем на соседней вилле строительные работы были еще в полном разгаре.
