– И за словом в карман не лезущий, – добавил Боско.
– В каком смысле?
– Не делай этого.
– О чем ты?
– Не вороши остывший пепел.
– А можно обойтись без философских сентенций? Давай выкладывай, что у тебя на уме.
– Ты уже не тот, что прежде, поверь мне на слово. Столкнешься на улице с этим Сэмом и даже не узнаешь его. И уж наверняка он тебе не понравится. И то же самое относится и к Фэй.
– Погоди-ка, Боско. Не такой уж я идиот. Я понимаю, что Фэй не восемнадцать, да и она меня за двадцатипятилетнего не держит.
– Ладно, так куда же ты собираешься?
– В Кентукки.
– А что за дела у тебя в Кентукки?
– Там у Фэй пропал сын.
– И когда же это случилось?
– В последний раз она видела его одиннадцать лет назад. А ее знакомые в последний раз видели его четыре года назад.
– Позволь мне убедиться в том, что я не ослышался. Ты отправляешься на поиски парня, пропавшего четыре года назад, не так ли?
– Совершенно верно.
– И как ты оцениваешь собственные шансы? Один против двадцати миллионов, так примерно? Или один против ста миллионов?
Свистун, ничего не ответив, посмотрел на стеклянную дверь кофейни.
– Боишься, что нас подслушают?
– Жду Фэй. Она должна заехать за мной и отвезти меня в аэропорт.
– Ну, хорошо, допустим, один шанс против двухсот тысяч. И этого для тебя достаточно, чтобы начать колесить по всей стране?
– Хватит о шансах. Ты что, решил на старости лет стать букмекером? Ты ведь читал истории про братьев и сестер, разлученных во младенчестве и вновь нашедших друг друга сорок лет спустя. О матерях, которым удалось разыскать сына или дочь, и наоборот.
– Это случается редко. Ты ведь сам понимаешь.
– Ну, хорошо, редко так редко.
– Ладно, согласен. Такое действительно случается. Но ты семью потами умоешься в ходе таких поисков.
– А завтрака ты мне так и не приготовишь? Что ж, придется перекусить в аэропорту.
Боско отошел приготовить ему яичницу. Вернулся, поджарив ее на скорую руку, принес и кофе.
– Может, Свистун, ты ее только расстроишь.
– В каком смысле?
– Попусту обнадежив.
– А вот и Фэй.
Свистун выскользнул из-за столика.
– Прикажешь позаботиться о твоей машине? О твоем доме? – спросил Боско.
– Фэй позаботится.
Свистун выскочил на улицу и отправился к своему видавшему виду «шевроле», за рулем которого сидела женщина.
Боско присел за столик и принялся есть только что приготовленную яичницу.
– Появляется женщина, – пробормотал он с набитым ртом, – и диета идет к чертовой матери.
Глава девятая
Они не захотели называть его Кентукки, хотя именно это имя пришлось бы ему по вкусу. Звали его Джоном, но сам он предпочитал Кентукки. Иногда он называл себя Дэном. В именах и прозвищах заключена особая магия. Он сообщил всем и каждому, что его зовут Кентукки, но они начали называть его Котлетой. Ничего себе прозвище для уличного главаря и громилы!
Надо хорошенько постараться, чтобы не ударить в грязь лицом, если тебе пятнадцать лет, росту в тебе пять футов два дюйма, а весу сто десять фунтов. И вовсе ему не хочется быть главарем. На самом деле не хочется. Лучше был бы главарем Хоган, которому семнадцать, восемнадцать, а может, и все девятнадцать, и росту он пять футов десять дюймов и весит полтораста фунтов.
Когда месяц-другой назад появился Хоган, откуда-то из Айдахо, штат Небраска, или из другой точно такой же дыры, ему только и понадобилось сказать: 'Зовите меня Хоганом', – и все начали звать его Хоганом. Котлета не сомневался в том, что по-настоящему его звали как-то иначе. На улице никто не
