крупных собак и пони. Но фокус заключается в том, что она умеет уговаривать и вполне добропорядочных женщин.
– И как же ей это удается? – спросил Свистун.
– Откуда мне знать? Но могу поклясться, что видел собственными глазами, как она подошла в аптеке к одной моей знакомой, которая была вполне счастлива замужем и являлась матерью троих детей. Они разговорились, все время поглядывая на находящегося там же вместе с Шойрен Билли Дурбана.
– Билли Дурбан? Это тот карлик, который начал жить с кинозвездой Мэри Виллиболд, после того как она на вечеринке проткнула его член вилкой, приняв за здоровенную сардельку?
– Совершенно верно. Тот самый Вилли. Карлик – но с членом как у жеребца. Но это было еще до инцидента с вилкой и всего, что с ним связано. Тогда Дурбан торговал газетами и постоянно крутился в аптеке.
– Ну и что?
– Ну и вот что. Эта нордическая блондинка покидает аптеку вместе с Евой Шойрен и Дурбаном. А через полчаса мне звонит Шойрен и просит доставить к ней на квартиру пару проституток. А квартира у нее в роскошном здании на Кресчент Хайтс. Знаешь этот дом?
– С пластиковыми пальмами вокруг бассейна?
– Он самый.
– И Шойрен по-прежнему там живет?
– Я не слышал, чтобы она оттуда съехала.
– Но какой давности у тебя сведения?
– Года два, самое большее, три.
– А потом она пропала из виду?
– Нет, она никуда не делась, но аптеку прикрыли, и я подрастерял все тамошние связи. Но она определенно никуда не делась. Я о ней время от времени слышу.
– И что же ты слышишь?
– Она по-прежнему устраивает где-то в каньонах Калабасаса свои так называемые шабаши.
– А полиции об этом известно?
– Шерифу известно. Но кого это волнует? Колдовство ведь не запрещено. Пляшут сумасшедшие, раздевшись догола, над костром, целуя свою повелительницу в задний проход. Ну, и так далее.
– Но ведь на шабашах случаются и убийства.
– Разумеется. Но ведь и в среде демократов бывают убийства, а никто не запрещает из-за этого Демократическую партию. Понимаешь, о чем я?
– Но так случаются и по-настоящему отвратительные убийства.
– Убийство, оно и есть убийство, не правда ли? И оно не становится отвратительней из-за того, что люди подманивают падшие звезды кровью жертвенного козла, ну и так далее. Да и вообще, о чем мы с тобой спорим?
– Ну, и ты привез ей проституток?
– Конечно. Снял пару девочек – они тогда не висели гроздьями на каждом углу, как ныне, но у меня имелись свои источники – и привез их к Шойрен. Подумал, может, мне удастся что-нибудь подсмотреть. И убедиться в том, действительно ли ей удалось втянуть нордическую блондинку в то, во что она ее, по- моему, втягивала.
– И ей это удалось?
– Нордическая блондинка лежала обнаженная на подушках (на ней оставались только туфельки) и была готова принять на лоно кого угодно. Шойрен даже спросила у меня, не хочется ли мне ей вмастырить. Но я сказал, что без этого обойдусь.
– Может быть, у нее были ключи к этой женщине. Может быть, было чем ее шантажировать.
– Это, конечно, не исключено.
– А может быть, дама была наркоманкой.
– Весьма вероятно, – согласился Риальто. – Там, где тайные культы, секты, шабаши и тому подобное, без наркотиков дело никогда не обходится. А ты что, что-нибудь расследуешь? Хочешь выйти на какого- нибудь наркоторговца? В чем твой интерес?
– Она только что выложила тысячу наличными в залог за условно-досрочно освобожденного убийцу, которого задержали за нарушение условий условно-досрочного освобождения.
– Тысячу? – переспрашивая, повторил Риальто, и единственный его глаз засверкал в предвкушении возможной личной выгоды изо всей этой истории.
– Думаешь, она настолько богата, чтобы швыряться такими деньгами налево и направо?
– Она не сидит на деньгах. С трудом сводит концы с концами.
– Может быть, у нее есть богатые друзья? Риальто пораскинул мозгами.
– Послушай, Свистун, ты требуешь от меня важной информации. А она стоит денег.
– Я прошу о дружеском одолжении.
– Согласен. Вот уже десять минут я оказываю тебе дружеское одолжение.
