– Именно так. А почему бы и нет? Думаете, все так уж сильно меняется? Тогда прокатилась волна антикатолической истерии. Было написано множество книг. Написано женщинами, которые утверждали, будто сбежали из монастырей, в которые их заточили насильно и где принуждали участвовать в сексуальных оргиях и подвергали пыткам. И заставляли присутствовать при заклании новорожденных.
– А евреев обвиняли в том, что они новорожденных едят. До сих пор не составляет труда найти тысячи людей, готовых – без каких бы то ни было доказательств – поверить любому вздору из уст спятившего священника или психиатра.
Свистун покивал.
– Вы со мной согласны? – спросил Эссекс.
– Я вспомнил о фильме «Экзорцист» по роману Уильяма Питера Блэтти. Когда он вышел на экраны, я лично сталкивался с сотней людей, которые божились, будто это реальный случай и он имел место в Бруклине. И всем страшно хотелось оказаться ближайшими соседями этой девочки и ее матери.
– Люди верят в то, во что им хочется верить, – подытожил Эссекс. – Иногда за этим не стоит ничего, кроме желания привлечь к себе всеобщее внимание, пусть и самого мимолетного свойства. Начинаешь врать – а все кругом охают и ахают, это людей и прельщает.
– А иногда люди верят во все это или утверждают, будто они верят, потому что существует возможность на этом заработать, – сказал Эссекс. -Допустим, вы психиатр, и к вам приходит на прием пациент с сильнейшим душевным расстройством, – с энтузиазмом продолжил он.
Легко можно было понять, что специализация Эссекса является одновременно его увлечением, чтобы не сказать страстью.
– И вот представьте себе. Вы психиатр и у вас проблемы с женой, которой надоело выслушивать объяснения, почему у вас на нее не встает, или почему вы пялитесь на маленьких девочек, или почему вы разбрасываете где попало грязные носки, и все это убеждает вас обоих, что любовь из вашего брака ушла, и вы начинаете прикидывать, как бы сделать ноги. А тут появляется пациенточка, страдающая раздвоением личности. Или растроением. И прехорошенькая, и смотрит на вас, как кошка на сметану. И вот однажды она рассказывает вам свою историю – то самое роковое событие, которое она заблокировала в памяти на долгие годы…
– И после которого пошла вразнос, – вставил Свистун.
– Удачно сказано. Можно я это у вас позаимствую?
Свистун кивнул.
– Она рассказывает вам о том, как ее в детстве пытали и насиловали сатанисты, в тайную секту которых входили ее отец и мать, – продолжил Эссекс, словно его и не перебивали. – Утверждает, будто присутствовала при ритуальных убийствах. Убийствах как детей, так и взрослых. Рассказывает, что однажды ее заставили съесть пепел одной из жертв, а в другой раз вываляли в крови зародыша, которого рассекли надвое прямо у нее на глазах. Улавливаете? Свистун кивнул.
– А звездный час наступает, когда истязать ее является сам Сатана. Но тут вмешиваются Иисус и Святая Дева Мария и незадолго до полуночи ее вызволяют.
– Это гипотетический пример? – поинтересовался Свистун.
– Это подлинная история, опубликованная десять лет назад в одной из главных нью-йоркских газет. Где, как вам известно, напечатают все, что угодно, лишь бы тираж раскупили. Психиатр развелся с женой и женился на пациентке.
– Будем считать это одной из вариаций на интересующую нас тему. Но я говорю не совсем об этом. А о том, что подобное раздвоение личности внезапно становится заразным заболеванием. Распространяется, как грипп в школе-интернате. И поразительно, какой высокий процент страдающих МДП – видите, это настолько распространенное явление, что можно спокойно обойтись аббревиатурой, – рассказывает именно о собственной вовлеченности в сатанистские секты. И тут же маниакально-депрессивный психоз попадает в фокус общественного внимания, проводятся чтения и конференции, привлекаются серьезные – якобы серьезные – ученые – и все сидят рядышком и рассуждают о Сатане.
Эссекс откинулся в кресле.
– И нормальные люди начинают думать, что во всем этом что-то есть. Иначе чего ради интеллектуалы принялись бы нести подобный вздор? Потому что ведь никому не хочется оказаться на обочине цивилизации и прогресса. Потому что и здесь срабатывают массовые инстинкты. Я знаю полицейских, правда, не из нашего города, которые твердо убеждены в том, что сражаются с самим Сатаной. Понимаете, о чем я? Когда точно такую же чушь начинает нести Ширли Маклин, все думают: с чего бы это она, если на самом деле не верит? Ведь она кинозвезда, у нее все есть, и деньги, и вилла в Малибу. А я говорю, потому что ей это нравится. Нравится выходить на аудиторию в белых трусиках и рассказывать, что она общается с потусторонним миром. А тут появляется какой-нибудь медиум, который внушает ей, будто в предыдущем существовании она была царицей Клеопатрой. Все это, конечно, вздор – но в конечном счете хорошо оплачиваемый. Миллион долларов в сезон за то, что выходишь в белых трусиках и рассказываешь публике волшебные сказки. Так почему бы и нет?
– Но в «Квартире» с Джеком Меммоном она сыграла великолепно.
– Да, бабенка не промах, – согласился Эссекс.
– Значит, исходя из нашего разговора, не важно, веришь ты сам во все это или нет, – заметил Свистун. – Но сатанистские культы растут как грибы.
– Именно так. Ну и что? Это ведь не означает, что наступил конец света. Только не поймите меня неправильно. Я отношусь ко всему этому с величайшей серьезностью. Из того, что многие убийцы являются сатанистами, еще не вытекает, что все са-танисты непременно убийцы. Истинный убийца использует сатанизм в качестве самооправдания.
– Вы хотите сказать, что подобные верования сами по себе не стимулируют желание убивать?
– Если кому-нибудь чего-нибудь хочется, он всегда найдет, во что стимулирующее ему поверить.
Когда серийные и массовые убийцы начинают делать признание, большинство из них утверждает, что убивать им повелел сам Господь. А многие верят в то, что сами превратились в Христа и что их жизнь представляет собой Второе Пришествие. – Он поднялся с места. – Ну как, я вам помог? Или не слишком?
