И сразу увидела в своем воображении переплетенные ноги, смятые простыни, обнаженные тела и жаркое и яростное соитие. Волна жара окатила ее с головы до пят. Господи! Еще целый день до того, как наступит вожделенная ночь!
— У меня тоже есть кое-что для вас.
Сначала Амелия предоставила ему возможность покопаться в груде подарков, лежащих под елкой и обернутых нарядной бумагой. Потом подошла к нему и вручила коробку и только тогда позволила себе посмотреть ему в глаза — он пожирал ее взглядом.
Томас принял коробку и, не теряя времени, открыл ее. На мгновение он замер, увидев модель корабля. Его взгляд метнулся к ней. От жара и интимности этого взгляда ее колени едва не подогнулись.
— Надеюсь, вам нравится.
Мисси, как всегда полная любопытства, подошла к брату.
— О, как красиво! Как раз то, что больше всего подходит, — сказала она, не отводя взгляда от его подарка.
Томас игнорировал ее добродушную насмешку. Подняв кораблик, он несколько раз медленно повернул вещицу, любуясь мастерством, с которым та была изготовлена.
К ним подошел лорд Алекс, все еще держа на руках крестницу.
— А мне Санта-Клаус принес только огромный кусок угля. Скажи, Армстронг, что нужно сделать, чтобы заслужить такое сокровище?
Мисси безуспешно попыталась заглушить приступ смеха.
— Я еще не заслужил его, но надеюсь, что это вопрос времени, — отозвался Томас.
Амелия почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
После ужина мужчины удалились в гостиную, а женщины отправились наверх посмотреть на детей.
Со свойственным ему «тактом» Картрайт приступил прямо к делу, без околичностей спросив:
— Ну, Армстронг, когда собираешься отпраздновать свадьбу? Весной я буду очень занят.
Радерфорд не позволил себе никаких замечаний. Он подошел к буфету и налил себе бокал портвейна, но по выражению его лица Томас понял, что и он ждет ответа.
Томас сел на диван и посмотрел на Картрайта.
— Меня не волнуют твои планы. Я все равно женюсь на ней, независимо от того, будешь ты в этом принимать участие или нет.
— Как ты понимаешь, речь идет не обо мне. В обществе до сих пор не смолкают разговоры о вашей непристойной перепалке на балу в доме леди Стэнтон.
— Пусть говорят что угодно. В любом случае наше обручение положит конец болтовне о каком-то непонимании между нами, — ответил Томас с коротким смешком.
Радерфорд вручил бокалы с портвейном ему и Картрайту.
Томас с радостью принял бокал и отпил из него. Радерфорд опустился в кресло рядом с ним. Картрайт остался стоять и переводил недоумевающий взгляд с одного на другого.
— Черт возьми! Только сейчас мне пришло в голову, что вы оба скоро будете женатыми мужчинами!
Последние два слова он произнес так, будто говорил о чем-то совершенно ужасном.
Томас наслаждался очевидной растерянностью друга.
— Опасаешься стать следующим?
Картрайт досадливо махнул рукой:
— Господи! Да я меньше всего об этом думаю. Мой отец ежедневно возносит хвалу Господу за то, что у него есть Чарлз, способный достойно увековечить его имя.
И, как всегда при упоминании отца, в голосе его прозвучала горечь.
— Так когда же состоится столь долго ожидаемое предложение руки и сердца? — поинтересовался Радерфорд. — Мисси, конечно, захочет принять участие в подготовке радостного события.
Томас посмотрел на зятя. Радерфорд был прав. Сестра тут же начнет претворять его планы в жизнь и самое простое превратит в нечто, достойное королевской семьи, а это означало, что спасти его могла только скорость и решительность.
— Как только Гарри вернется из Америки, я поговорю с ним.
— Но это всего лишь формальность, — сказал Картрайт, снова нетерпеливо взмахнув рукой.
— В таком случае самое время выпить за твою грядущую свадьбу, — подытожил Радерфорд, поднимая бокал. — За твое счастье! — провозгласил он.
— За мое счастье, — поддержал его Томас, и их бокалы звякнули.
У Картрайта вид был довольно удрученный.
Пребывание в Беркшире — увы! — близилось к концу. Если бы можно было растянуть это время еще на месяц… Но все же рождественские каникулы закончились, и в жизнь вошла реальность. И Томасу, и лорду Алексу, и графу надо было заниматься делами.
За две недели между Амелией и Мисси возникли очень близкие отношения. И так было не только с Мисси, но и со всей семьей Радерфордов. Поэтому отъезд оказался очень грустным.
Их возвращение в Стоунридж-Холл прошло без приключений. Элен сидела рядом с Амелией, тихая и довольная и, по-видимому, совершенно равнодушная к тому, что два других члена экипажа хотели бы видеть ее где угодно, только не здесь. А между Амелией и Томасом образовалась некая химическая связь, которую не описать никакими словами. В них кипели та страсть и вожделение, какие бушуют в двух людях, недавно ставших любовниками. Теперь имне надо было смотреть друг на друга — они просто жили в атмосфере постоянного любовного напряжения.
В Стоунридж-Холл они прибыли позже десяти часов вечера. Но несмотря на поздний час, леди Армстронг, одетая в бледно-желтое вечернее платье, означавшее, что она еще не переоделась на ночь, встретила и приветствовала их. Зеленые глаза виконтессы сверкали, щеки ее разрумянились цвет лица стал еще более нежным. Было ясно, что путешествие в Америку пошло ей на пользу.
— Девочки долго вас ждали, но бедняжки начали клевать носом и засыпать за столом.
Томас убрал руку с талии Амелии и подошел к матери. Они нежно обнялись, и виконтесса поцеловала его в обе щеки.
— Полагаю, вы хорошо встретили Новый год. Думаю, путешествие было удачным, — сказал Томас, отступая, чтобы взять мать за обе руки. — Не помню, чтобы я когда-нибудь видел тебя такой счастливой. Господи! Ты просто сияешь и светишься! — В его глазах заплясали веселые смешинки. — Уж не встретила ли ты какого-нибудь джентльмена во время путешествия?
Румянец на щеках его матери заиграл ярче.
— Ты гораздо более дерзкий, чем твои сестры, — попеняла ему виконтесса с улыбкой.
Стараясь избежать ответа на его шутливый вопрос, она переключила внимание на Амелию.
— Привет, дорогая. Надеюсь, вы чувствовали себя у моей дочери, как в своем доме.
— Мисси и Джеймс оказались очень радушными хозяевами. И девочки вели себя так, что я почувствовала себя членом семьи. А что касается ваших внуков, я могла бы часами петь им восторженные хвалы.
Графия похлопала Амелию рукой, затянутой в перчатку.
— Ну, вам, наверное, будет приятно услышать, что скоро вы вернетесь домой. С нами озвратился и ваш отец. Сейчас он в своем городском доме. Но хочет приехать за вами лично.
Взгляд Амелии тотчас же обратился к Томасу.
— Гарри в городе? — спросил Томас.
Он казался приятно удивленным.
— Да, ему удалось закончить свои дела за два дня до нашего отплытия.
Ее отец. Впервые за долгие годы при мысли о нем у Амелии не сжалось сердце и не вскипел гнев, — трудно было бы выразить точно, что она почувствовала.
— Должна сказать, что я очень удивлена, — ответила она честно.
— Ну, вы оба, должно быть, устали от дороги. Пожелаю вам доброй ночи. Поговорим утром.
— Тогда я провожу Амелию до ее спальни. Доброй ночи, мама.
