малоизвестным насекомым.
– Ну, тогда… я пошла – сказала она, стараясь выглядеть веселой, и отвернулась.
И с достоинством двинулась по большой дороге, одинокая, прихрамывающая, в мокром плаще, липнущем к коленям, который она оправляла при каждом шаге.
– Конечно, я ступила на скользкий путь, когда нынче вечером покинула дом, – бормотала она, отводя от лица пряди мокрых, пропитанных грязью волос. – Если я вообразила, что могу управлять своей жизнью, то ошиблась.
За ее спиной Гриффин Соваж некоторое время постоял, уставившись на дорогу. Внезапно начавшийся ветер раздувал его капюшон.
Меньше всего ему требовалось сейчас новое бремя. Особенно нынче ночью.
Миссия его была ясной и простой – подготовить Англию к вторжению. Соблазнить могущественных, заплатить наемникам, убедить мудрых и подкупить глупых, но любым путем, пройдя сквозь ад и глубокие воды, расчистить путь для будущих деяний, потому что Генрих фиц Эмпресс, граф Анжуйский, герцог Нормандии и законный король Англии, готовился пронестись по стране бурей и покорить ее от моря до моря.
Тайно высадившись на английском берегу шесть месяцев назад, Гриффин встречался с десятками уставших от междоусобной вражды лордов, с людьми, балансировавшими на лезвий ножа, чтобы убедить их в том, что позиция Генриха надежнее. Он делал вещи, на которые другие были не способны, и теперь собирался сделать это в последний раз, сегодня ночью, во время встречи, самой важной за все время его работы в Англии. В уединенном охотничьем домике в полумиле от королевской большой дороги. Это была тщательно разработанная и подготовленная встреча с самым могущественным бароном в королевстве Стефана – графом Лестером, Робертом Бомоном. Стоило перетянуть его на свою сторону, и страна оказалась бы в их руках.
И как назывался этот уединенный охотничий домик? Хиппингторп? То самое место, в которое она просила ее проводить.
Ну могла бы она помешать ему больше? Она буквально оказалась у него на дороге.
На этой встрече должна была решиться судьба двух королевств. Склони на свою сторону Бомона, и Англия падет, как соломенное чучело.
А Гриффин наконец мог бы вернуться домой.
Он вдруг ощутил острую боль в груди. Время ее притупило, но она всегда была с ним, эта жгучая боль о доме. Благоуханные вершины холмов, весенние леса, поросшие вереском вечные пустоши, горы и море, дикий, овеянный ветрами край.
Его дом… Ничто не должно было отвлекать его от цели. Ни сегодня ночью, ни когда-либо в другое время.
Он смотрел на одинокую, темную, прихрамывающую фигурку, все уменьшавшуюся вдали, потом выругался вполголоса и метнулся к коню.
Глава 5
Гвин медленно брела по дороге, но, похоже, так и не приблизилась к аббатству Святого Альбана. Впрочем, она шла не дольше десяти минут.
Она дрожала с головы до ног, потому что промерзла насквозь. Кончики ее пальцев онемели, колени подгибались от слабости, после того как было затрачено столько нервов и сил.
Подняв руку, она вытерла мокрый нос и отерла глаза, из которых уже текли слезы.
– Не плачь, – яростно приказала она себе шепотом. – Ты сама накликала на себя беду. Упрямая своевольная девчонка.
Она продолжала идти, ковыляя по лужам и спотыкаясь о кочки на дороге. Ноги ее уже не слушались: она боялась упасть.
Тяжело опустившись на землю, она вылила воду из башмаков. К чему пара таких туфель, если они не могут выдержать одной дождливой ночи? Платье ее было разорвано от ворота до талии, и она беспомощно ощупывала лохмотья шелка, пытаясь соединить края прорехи и плотнее запахнуть на себе плащ, и чувствовала себя более одинокой и несчастной, чем когда-либо в жизни.
– Чем это вы занимаетесь?
Вопрос прозвучал откуда-то сверху. Она обернулась, вытянула шею и уставилась в блестящие глаза своего спасителя. Он сидел верхом на своем огромном коне и на фоне низко нависшего ночного неба и мотающихся на ветру веток деревьев казался еще более таинственным, чем когда выступил из тени и спас ей жизнь.
Она подняла туфлю:
– Мои башмаки промокли.
Мрачное выражение его лица как-то изменилось.
– Что вы делаете? – спросил он снова, и она расслышала в его голосе и словах мужественные нотки, напоминающие раскаты грома.
– Иду на север.
Он кивнул, помолчал, потом заметил:
– Это очень большое расстояние.
Она попыталась нахмуриться, но его это, казалось, не смутило, и он продолжал неотрывно смотреть на нее своими сумрачными глазами. Она заговорила снова с ледяным достоинством, потому что это было единственное, что могло защитить ее от поднимающейся паники:
– Я только хочу добраться до севера. Я связана с людьми, желающими совсем другого. Разве я не могу просто идти по королевской дороге…
– Нет.
Темные непроницаемые глаза рыцаря оценивали ее, прошлись по ее закутанной в плащ фигурке, смерив с головы до пят.
– Вы не можете быть в безопасности на большой дороге, тем более одна.
– Это, к сожалению, так, но я здесь. А то, что я одна, меня успокаивает. Одиночество – обычное для меня состояние, а вот сидеть в грязи я не привыкла.
Он переменил позу, все еще сидя в седле, и, когда заговорил снова, голос его звучал мягче.
– Поэтому поедемте со мной.
– Я не знаю, куда вы направляетесь.
Он рассмеялся тихим, приятным для слуха смехом, и этот звук умерил ее страх.
– Вы не знаете, куда я направляюсь? Я направляюсь к теплу и постели. А вот вы двигаетесь по пути, чреватому опасностями, особенно если намерены продолжить его одна.
– Я не боюсь идти одна, но мне не нравится, что у меня стерты ноги, а платье промокло и липнет к телу и… О, проклятие!
Она бросила угрюмый взгляд через дорогу. От обочины дороги доносился тихий шорох – ветер шелестел в камышах и травах. Темные облака летели по небу, закрывая звезды. Гвин подняла глаза и с удивлением заметила, что он улыбается. Она ответила хмурым взглядом.
– Вы находите это забавным?
– Нет.
Он покачал головой.
– Я просто… не ожидал такой непосредственности от молодой леди.
– Ах это! Ну, я привыкла говорить и делать многие вещи, которые так свойственным и мужчинам.
Его бровь поднялась дугой.
– Неумение сдерживать себя и богатый выбор ругательств, – ответила она на его невысказанный вопрос с некоторой небрежностью.
– Богатый выбор ругательств, – повторил он задумчиво. – И несдержанность. Интересно, что еще?
– Отсутствие рассудительности, когда речь идет о выборе пути, и при этом нежелание воспользоваться чужой помощью, – сказала Гвин.
Казалось, эти высказывания его не обескуражили. В его глазах появилась теплота. Теперь в них заплясали смешинки.
– Но я не заблудился, мистрис.
– А вот я заблудилась.
– Ну, тогда благодарите Господа, что вы со мной.
Она фыркнула совсем не как леди и поднялась на ноги, но у нее снова закружилась голова и она покачнулась. Он соскользнул с седла и поддержал ее.
– Я уверена, что смогла бы дойти, если бы нашла свою лошадь, – сказала она слабым голосом.
Его рука оказалась у нее на спине, бедро прижималось к ее бедру. Он сжал губы, будто собирался что-то сказать, но раздумал.
Гвин попыталась отстраниться, потому что жар, исходивший от его тела, был нестерпимым. Когда она отпрянула от него, волосы ее запутались в бесчисленных металлических кольцах его кольчуги. Они смотрели друг на друга сквозь завесу ее черных волос, потом с едва слышным вздохом он наклонился, чтобы распутать их. Гвин терпеливо ждала, пока он осторожно отцеплял каждый локон от кольца и высвобождал.
Умиротворяющее тепло проникло в ее сердце. Она вздохнула. На нее смотрели глаза с на диво длинными ресницами.
– Как вы себя чувствуете?
Боль из затылка переместилась вперед, ко лбу.
– Хорошо.
Он высвободил последний ее локон и расположил волосы вокруг лица мягкими волнами.
– Сейчас вы могли бы улететь.
Дыхание его коснулось ее уха.
– Ч-что?
– Вы могли бы просто улететь и таким образом избежать преследования. Ваши волосы мягкие, как птичьи перья, и черны как вороново крыло. Я буду звать вас Рейвен[3].
На нее накатила волна тошноты. Голова запульсировала болью, и она едва слышно застонала.
В желудке забурлило, содержимое его порывалось излиться наружу. Этого не должно было случиться в присутствии рыцаря и посреди большой дороги.
– О Боже! – застонала она.
– Не пытайтесь сдержаться, – пробормотал он, отводя волосы, упавшие ей на лицо. Но они выскользнули, и он приподнял эти пряди и зажал в руке.
– Я и не могу! – закричала она, и ее тотчас стошнило.
Он подвел ее к полому стволу дерева, заполненному дождевой водой, и умыл. Потом освежил ей голову и дважды сумел рассмешить, чего она едва ли ожидала, принимая во внимание обстоятельства.
– Хорошо, – сказала она дрожащим голосом, когда с этим было покончено. – Теперь можно подумать об обороне моста.
С минуту он пристально смотрел на нее, потом его рот слегка приоткрылся, обнажив белые зубы, и он принялся хохотать. Это был раскатистый уверенный мужской смех.
– Да. У них не было бы ни малейшей надежды выдержать нашу атаку, Рейвен.
Она ответила слабым смехом:
– Ни малейшей.
И тут она снова потеряла сознание.
Глава 6
Она очнулась на мягком мху. Провела по нему пальцами, потом почувствовала, что
