бы беспокоиться, но ради меня добежит дистанцию до конца.
А кто, кроме моих родителей, сделал бы для меня такое? И есть ли на свете человек, ради которого я готова рисковать жизнью? Меня «назначили» защищать Девлина. Если до этого дойдет, сумею ли я сделать все, как полагается? Стану ли? А самое главное, позволит ли он?
Я зажмурилась. Мне не хотелось размышлять о кровавых разборках, о роли Защитника, даже о родителях. В особенности о родителях. Потому что если я начну о них думать, мне захочется им позвонить. И тогда они будут беспокоиться. Хуже того, они обратятся в полицию.
Все эти мысли промелькнули у меня в голове, когда Девлин взял мои руки в свои. Он сжал мои ладони, и я посмотрела на него, пытаясь мужественно улыбнуться, но у меня получилась лишь жалкая гримаса.
— Нам не хватает информации, чтобы понять, что произойдет завтра. Остается только следовать подсказкам. Это выключатель убийства. Стимул.
— Чтобы заставить нас играть, — сказала я как примерная ученица.
Девлин коснулся кончика моего носа — смешной и глупый жест, от которого мне захотелось плакать.
— Именно. И мы будем играть. Мы разгадаем их загадку. Мы отправимся туда, куда требуется. А по дороге придумаем, как предотвратить то, что должно с тобой случиться.
— «О, поторопись, или я могу умереть», — пропела я.
— Точно, — сказал он и протянул мне послание. — Прояви блестящий ум.
— «Срочная доставка», — сказала я.
— Прошу прощения?
— Эта служба доставила твое письмо. Посыльный сказал, что получил его от босса. Быть может, стоит туда позвонить. Пообщаться с боссом. Узнать, кто за этим стоит, а потом мы сможем…
— Подожди.
Он заговорил с такой уверенностью, что я автоматически закрыла рот. Поверьте мне, подобное случается очень редко.
— Может быть, — продолжал Девлин. — Но не сейчас. Прежде всего нужно разгадать подсказку. И убедиться в том, что тебе больше ничто не угрожает.
Поскольку я поддерживала его план на тысячу процентов, то не стала возражать. Да, я не стала возражать, однако…
— Ума не приложу, что с этим делать, — пожаловалась я, постукивая пальцем по посланию. — А ты что думаешь?
— «Играй или умри» сомнений не вызывает, — ответил Девлин. — Но я понятия не имею, что означает эта тарабарщина.
Он показал на комбинации букв вроде «РЕОКРК» и «ЕЕАЕ».
— Или это, — заметила я, также показывая на строку послания. — Что означает: «если дублер получит главную роль»? Кроме, разумеется, того, что это мечта всей моей жизни.
Девлин с интересом посмотрел на меня.
— Ты была дублером? Я поморщилась.
— Перестань воспринимать мои слова буквально. Если я когда-нибудь получу работу и если я стану дублером, тогда это будет мечтой всей моей жизни.
— Не исключено, что ты сразу же отхватишь главную роль, — усмехнулся он.
Он нравился мне все больше и больше. И я уже хотела ему об этом сообщить, когда Девлин поднял палец.
— На самом деле ты в чем-то права.
— Права? — Это стало для меня новостью. — В чем же?
— Если исполнитель главной роли — первый, то дублер — второй. Правильно?
— Ну да, — задумчиво проговорила я, все еще не понимая, к чему он клонит.
— Список мюзиклов дан в алфавитном порядке, — заметил он, вновь постукивая пальцем по листку с посланием.
— Верно, это бродвейские мюзиклы в алфавитном порядке.
— А бессмысленные слова — какой-то шифр.
— Надеюсь, — согласилась я.
— И мне кажется, что ключ к коду здесь. Дублер, прима. Второй, первый.
Я покрутила пальцем у себя над головой.
— Что-то я тебя не догоняю.
Надо отдать должное Девлину: он не стал закатывать глаза, отворачиваться и всем своим видом показывать, что я полнейшая идиотка и что он гроша не даст за свою жизнь, если у него будет такой Защитник.
Впрочем, если вспомнить мрачное состояние, в котором он находился, когда мы сегодня встретились, вполне возможно, что ему наплевать, способна я его защитить или нет. Но раз уж сейчас не это является основным вопросом, я и не стану тревожиться. Я придвинулась ближе, внимательно посмотрела на листок и сказала:
— Покажи.
— Возьмем вот это, — начал он, показывая на первое странное слово: ИНВИНОЬИЕ. — Дублер становится примой, то есть второй становится первым. Мы берем список мюзиклов — алфавитный список — и находим название со второй буквой «И».
Он так и сделал, и его палец уткнулся в «Титаник».
— Поскольку первый становится вторым, то буква, которая нам необходима, чтобы взломать шифр, — первая. Значит, искомая буква — «Т», — сказала я, а когда Девлин кивнул, гордо расправила плечи, словно только что назвала по памяти все пятьдесят штатов (что мне удалось только один раз в жизни — перед экзаменами в десятом классе).
— «Н» — вторая буква в слове «Анни», — продолжал Девлин. — Значит, вторая наша буква — «А».
— Верно. А «В» в нашем шифре относится к «Эвите» и означает «Э». Таким образом, слово начинается с «ТАЭ»…
Наши глаза встретились, и мы надолго замолчали. В комнате наступила полнейшая тишина. А потом она была нарушена. Точнее, ее нарушила я.
— Ну и дерьмо. Мы по уши в дерьме.
И как вы думаете, что он сделал? Он рассмеялся! По-настоящему.
— Что тут смешного? — резко спросила я.
— Ты, — ответил он. — Оставайся верна театру, потому что для исследовательской работы у тебя не хватает терпения.
Я скорчила рожу.
— На случай если это ускользнуло от твоего внимания, напоминаю: я никогда не утверждала, что меня интересует работа детектива.
— Если ты намерена пережить завтрашний день, советую тебе развить в себе такой интерес, и как можно быстрее.
Его замечание вернуло меня к реальности.
— Ты прав. — Я хмуро посмотрела на послание. — Так в чем же наша ошибка?
— Возможно, дело…
— Подожди! — До меня вдруг дошло. Я была права. Я знала, что не ошибаюсь. — Тут ведь возможно множество разных вариантов. Нам нужно их все записать и выбрать нужный.
— Покажи.
Он взял со стола фломастер и вручил мне. Затем протянул экземпляр журнала «Здоровье мужчины» и постучал по обложке:
— Бумага для заметок.
Мне очень хотелось посоветовать ему сначала прочитать этот журнал, но я прекрасно понимала, что сейчас не время шутить относительно здорового образа жизни. Вместо этого я начала составлять таблицу, водя пальцем по заголовкам бродвейских мюзиклов. Вот что у меня получилось:
