От этих слов по ее спине пробежал холодок.
Саншайн скривилась — не это она хотела бы услышать! Всю жизнь она боролась за право быть самой собой. Правда, родители принимали ее такой, как она есть, но мужчины, с которыми она встречалась, постоянно стремились ее переделать.
Даже Джерри.
Последний ее парень начал за ней ухаживать только потому, что она была похожа на его предыдущую подружку.
А теперь Тейлон видит в ней свою покойную жену.
И что ее ждет? Снова — иллюзорный выигрыш, который обернется потерей?
Ну почему никто не любит просто Саншайн, такую, как она есть?
Был бы Тейлон так же нежен и внимателен, если бы не видел в ней перевоплощение своей жены?
Он рассмеялся:
Все это прекрасно: но за кем он пустился бы в погоню — за Саншайн или за Ниньей?
Этот вопрос не давал ей покоя.
Саншайн наклонилась к нему и поцеловала в лоб.
Она была права: уже почти полдень, а он, в отличие от Саншайн, не привык весь день бодрствовать.
Она кивнула:
Саншайн укрыла его одеялом, оделась, выключила свет и отправилась на улицу — рисовать.
Стоя за мольбертом, она вдруг сообразила, что Тейлон, многие столетия прожив на болоте, ни разу не видел, как красиво оно при свете дня.
Не видел, как солнечные зайчики прыгают по воде. Не видел сочную зелень мха, свисающего с крыши. Ведь ночь крадет у мира все краски.
Бедный Тейлон! Что за жизнь у него! В полном одиночестве, без...
Тут она поморщилась — в голове у нее ясно прозвучало:
— Что за глупости лезут мне в голову? — пробормотала она.
Но это не помогло, — сердце ее ныло от сострадания к нему.
Что за ужасная у него жизнь! Много сотен лет — в одиночестве, при полной невозможности найти родную душу или хотя бы друга, находясь в вечном страхе от того, что, сблизившись с кем-то, навлечет на него беду...
На закате она собрала мольберт и кисти и направилась к дому. С причала за ней следила Бет: Саншайн помахала крокодилице и бросила ей остатки крекеров.
Физически Саншайн вполне оправилась, но настроение ее оставляло желать лучшего.
Войдя в дом, она долго смотрела на спящего Тейлона. Он — создание ночи. В буквальном смысле. И она не сможет его изменить. Никогда.
Он бессмертен.
А она — обычный смертный человек.
У них нет будущего.
От этой мысли на глаза навернулись слезы.
Но надо еще уговорить Тейлона. И потом, что дальше? Они поженятся? И он будет ждать от нее того же, что получал от Ниньи?
При этой мысли Саншайн вздрогнула. Не в обиду ей будет сказано, но в облике Ниньи она, откровенно говоря, была такой дурочкой!
Нет ничего дурного в том, чтобы любить мужа, но, будучи Ниньей, она не просто любила Тейлона. Она пресмыкалась перед ним, попросту растворялась в нем. Жила только его интересами, желаниями и мечтами. Никогда с ним не спорила, не возражала, что бы он ни делал.
Сказал бы он ей выпрыгнуть из окна — она бы прыгнула, не задумываясь. Она выполняла все его желания, не думая о своих собственных.
Настоящая степфордская женушка[31] — фу!
Нет, Саншайн так себя вести не сможет, даже если честно попытается это сделать. Она упряма, с острым язычком — и, чего греха таить, временами бывает эгоистична.
Ей нужны равные отношения. Нужно, чтобы мужчина уважал ее творческий дар. Чтобы любил ее так же, как она любит его, — принимая такой, как она есть, со всеми ее недостатками.
Она не намерена отказываться, ни от своей жизни, ни от самой себя.
Но с Тейлоном она никогда не сможет быть уверена: любит ли он ее, Саншайн, или просто терпит ради Ниньи.
Как же узнать правду?
Тейлон проснулся оттого, что чья-то мягкая рука гладила его по голове. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто к нему прикасается, — он чувствовал это сердцем.
Саншайн.
Тейлон, моргнув, открыл глаза — и увидел ее рядом.
Она протянула ему чашку кофе. Тейлон осторожно глотнул, ожидая подвоха, но кофе оказался отлично сварен. Очень хорош.
Заметив его удивленный взгляд, она рассмеялась:
Она просияла.
Тейлон сел в кровати и окинул ее нежным взглядом.
