успокоить ее, но раз ее ярость вырвалась наружу, не было в мире такой силы, которая могла бы ее теперь остановить. Кроме ребенка, которого они убили по глупости. Только Апостолос мог спасти их. Только в одном случае она засомневалась, насчет своего любимого приемного внука Дикастиса – бога правосудия. В отличие от других, он не съеживался и не умолял. Также как и не боролся с ней. Он стоял, положив одну руку на спинку стула и спокойно встретив ее взгляд, как будто они были на равных. Но потом Дикастис понял правосудие и понял ее месть. Уважительно опустив голову, он даже не шевельнулся, пока она сожгла его. Следующей была Эпифимия. Ее сестра. Богиня изобилия и желания. Это была такая стерва, которой Аполлими по глупости доверяла больше, чем всем остальным. С глазами, полными ледяных слез, Аполлими смотрела ей в лицо.
– Как ты могла?
Крошечная и хрупкая со своей ангельской внешностью, она уставилась на нее с того места, где сидела съежившись от страха.
– Я сделала то, о чем ты меня просила. Я доставила его в человеческий мир и удостоверилась, что мальчик родился в королевской семье. Я даже вручила его королеве, чтобы она вскармливала его грудью. За что ты хочешь разрушить меня?
Аполлими хотелось выколоть ей глаза за то, что она сделала.
– Ты дотронулась до него, шлюха! Ты знала, что для него это принесет! Быть тронутым рукой желания и не иметь при этом божественных сил, чтобы противостоять… Ты сделала так, что каждый человек, увидевший его, сходил с ума от своей похоти и от желания обладать им. Как ты могла быть такой легкомысленной?
И только тогда она увидела правду в глазах ее сестры.
– Ты сделала это специально!
Эпифимия сглотнула.
– А что еще мне оставалось делать? Ты слышала, что сказали Мойры. Они предсказали, что он станет нашей смертью. Он должен был уничтожить нас.
– Ты думала, что смертные убьют его в своих попытках овладеть им?
Слеза скатилась по щеке Эпифимии.
– Я просто пыталась защитить нас.
– Он был твоим племянником, – ударила ее Аполлими.
– Я знаю, и мне очень жаль.
Не настолько, как то, что ее ожидало. Аполлими скривила губы.
– Взаимно. Мне очень жаль, что я доверила тебе то, что любила больше вас всех, и ты знала об этом. Ты неблагодарная сука. Я надеюсь, что твои действия будут преследовать тебя целую вечность.
Аполлими спалила свою сестру. И даже, несмотря на то, что они все погибли и исчезли, а чувство мести не утолилось совсем… Дыра в ней все еще была там и так сильно болела, что она могла лишь безудержно кричать. Аполлими кричала до тех пор, пока у нее не пересохло в горле. Выбросив вперед руки, она разгромила весь зал, пока камня на камне от него не осталось. Также и в ней самой ничего не осталось, кроме воспоминаний о надежде на сына, который был мертв. Аполлими вытерла слезы, когда поднялась и увидела, что натворила вокруг. Не чувствовалось никакого удовлетворения, ведь свершилось лишь правосудие.
– Исчезни…
Она повернулась и направилась к островному королевству, которое он создал для нее. Атлантиде. Эти глупые дураки решили, что избавятся от Апполона, убив его супругу и сына. Сегодня они будут ежиться от страха, оставшись без его поддержки, и понесут наказание за содеянное. Но не греческий бог хочет их смерти. А она, их заступница. От ее руки они будут страдать и умрут, за преступления, которые совершили против ее сына. Никакой пощады. Вот то, что они дали Апостолосу и именно это Аполлими и вернет им. Одним взмахом своей руки, она погрузила целый остров в море и стала прислушиваться к красоте их перепуганных криков и просьб о милосердии и избавлении, пока эти ничтожества боролись и заканчивали свои грязные жизни. Это была самая прекрасная музыка, которую она когда-либо слышала. Заставить их умолять… Если бы только Апостолос и Ксиамара были здесь. Содрогнувшись от боли, она попыталась отодвинуть скорбь в сторону, когда отреклась от этих людишек. Когда последняя часть островного королевства погрузилась в море, солнце только начинало садиться. Аполлими развернулась и направила свой взор на греческие земли. Они последние будут страдать. Не только смертные обижали ее мальчика, но и эти чертовы боги, которые считают себя самыми умными и самодовольными. Но больше всех заплатят сучьи дочери Архона. Они думают, что находятся в безопасности на Олимпе под защитой своей матери. Но три Мойры были ничем, по сравнению с дочерью Хаоса, матерью абсолютного разрушения. Их предсмертные крики будут одними из самых приятных.
Глава 58
25 июня,9527 г до н.э.
Гора Олимп.
Маленький и тощий в фигуре с черными волосами и глазами, Гермес пролетел через весь зал Зевса, пока не остановился ровно перед своим отцом, который выглядел лишь на несколько лет старше него. Гермес не был уверен в том, что происходило, но всех богов собрали здесь и они все без дела шатались по помещению. Они не обращали на него внимания, пока Гермес не заговорил.
– Вы знаете пословицу, гонца не убивают? Так вот держите эту мысль близко-близко к своим сердцам.
Зевс ухмыльнулся, когда вставал со стула, где играл в шахматы с Посейдоном. Одетый в свободную белую тогу, у Зевса были короткие белокурые волосы и живые голубые глаза.
– Что происходит?
Гермес указал на окна, которые выходили на человеческую реальность.
– Кто-нибудь из вас смотрел на Грецию за последний час или около того?
Артемида затаила дыхание, когда у нее появилось очень нехорошее предчувствие, пока она сидела за маленьким столиком чуть в стороне от Афины, Афродиты и Апполона. Апполон закатил глаза и махнул рукой в самонадеянном пренебрежении.
– Что такое? Они реагируют на то, что я проклял апполитов?
Гермес покачал головой и саркастически указал, что бог ошибся.
– Не думаю, что это беспокоит их так же, как тот факт, что Атлантида исчезла, а атлантская богиня Аполлими прокладывает себе путь через нашу страну, уничтожая всех и вся, кто попадается у нее на пути, – Гермес одарил Апполона надменным взглядом, – и на тот случай, если тебе любопытно. То направляется она именно к нам. Я могу, конечно, очень ошибаться в этой части, но мне кажется, что эта женщина уж очень раздражена.
Артемида дернулась от этих слов. Зевс повернулся к Апполону.
– Что ты натворил?
Все его высокомерие вмиг исчезло, а Апполон весь побелел, когда страх промелькнул в его глазах.
– Я проклял своих людей, не ее. Я ничего не делал атлантцам, папа. Пока их кровь не смешалась с моими апполитами, они защищены от проклятия. Это не моя вина.
Желудок Артемиды завязался узлом. Она прикрыла рот рукой, когда поняла, к какому пантеону относился Ашерон. Испугавшись того, что они привели с Апполоном в действие, она покинула зал, где боги начали готовиться к войне, и пошла в свой храм, чтобы подумать без их злых криков у себя в ушах.
– Что же мне делать?
Она уже собиралась вызвать своих кори, когда три Мойры появились у нее в комнате: тройняшки были на пике своей юной красоты, а их лица идеально повторяли друг друга. Но это единственное, что их
