– Почему ты защищаешь мир, который повернулся к тебе спиной?
– Потому что я знаю, каково это, когда тебя наказывают за вещи, в которых не было твоей вины. Я знаю, каково это, когда тебя принуждают делать нечто плохое или против твоей воли. Почему я должен обрекать на это кого-то другого?
– Потому что тогда свершится правосудие!
Он обвел взглядом изуродованные тела.
– Нет. Это уже будет жестокостью. Правосудия над людьми свершилось уже более, чем достаточно.
Ее глаза злобно вспыхнули.
– А что насчет Апполона и Артемиды?
Ашерон сжал зубы от малейшего упоминания их имен.
– Они властвуют над солнцем и луной. Я не могу уничтожить их.
– Зато я могу.
И тогда она уничтожит всю землю и тех, кто живет на ней. Именно поэтому он и не мог освободить ее.
– Я не стою конца света, мама.
Ее глаза обожгли Ашерона своей искренностью.
– Для меня стоишь.
В тот момент, он был готов продать свою душу, чтобы только обнять ее.
– Я люблю тебя, мама.
– И даже близко не так, как тебя люблю я, мгиос.
Мгиос. Мой сын. Ашерон ждал всю свою жизнь, чтобы кто-то назвал его так. Но как бы он не хотел быть со своей матерью, Ашерон не позволит случиться концу света из-за своего желания. Неожиданно холодный ветер закружился вокруг него, развевая его одежды и волосы, но, не причиняя никакого вреда. Мир вокруг него стал исчезать, а потом Ашерон обнаружил себя на незнакомой земле. Образ матери появился рядом с ним.
– Это Катотерос. Твой по праву рождения.
Он нахмурился, уставившись на груду обломков.
– Но это же руины.
Она робко взглянула на него.
– Я была немного расстроена, когда прибыла сюда.
– Немного?
– Закрой свои глаза, Апостолос.
Полностью ей, доверяя, Ашерон подчинился.
– Вдохни.
Он глубоко вдохнул, а потом почувствовал, как его мама оказалась у него внутри. Ее силы смешались с его и в мгновение ока, руины стали формироваться в прекрасный дворец из золота и черного мрамора. Присутствие матери покинуло его.
– Добро пожаловать домой, палатимос.
Дорогой. Двери распахнулись, и когда Ашерон прошел через них, то его одежда изменилась. Его волосы стали черными и длиннее, а свободная тога развевалась позади него, когда он шел по белому мраморному полу. Ашерон остановился перед знаком солнца, которое пронзали три горящих стрелы. Его мама замедлилась, когда заметила, что Ашерон изучает знак.
– Золотое солнце это мой символ, и он представляет день. Серебро стрел отождествляет ночь. Стрела слева связана со мной и прошлым, а та, которая справа твоего отца и будущее. Твоя стрела в самом центре, она объединяет и связывает нас троих вместе. И к ней относится настоящее. Это знак Талимосина и указывает на твою власть над прошлым, настоящим и будущим.
Ашерон нахмурился от атлантского слова.
– Предвестника?
Она кивнула.
– Ты Апостолос – предвестник. Последняя надежда всего. Твои слова – закон, а ярость нещадна. Будь осторожен, когда высказываешь то, чего желаешь. Даже небрежность и легкомыслие будет определять судьбу того человека, с которым ты говоришь. Это тяжкое бремя, которое бы я никогда на тебя не возложила. И именно поэтому я ненавижу этих сук. Но я не могу отменить того, чем они тебя наделили. И никто не может.
– В чем конкретно заключаются мои силы?
– Я незнаю. Я взяла твои способности у тебя и никогда не рассматривала их, боясь, что это раскроет тебя. Я лишь знаю, на что тебя прокляли дочери Архона. Но со временем ты изучишь свое могущество. Как бы я хотела, чтобы ты пришел ко мне, а я тебе помогла бы, пока ты совсем не окрепнешь.
– Мама…
– Я знаю, – она протянула ему руку, – я уважаю тебя за то, кто ты есть и горжусь тобой. Тем не менее, если передумаешь, то ты знаешь, где меня найти.
Ашерон улыбнулся ей.
– Спустя столько времени, это все твое.
Ашерон осмотрел статуи, и каким-то образом знал, кто есть кто. Когда он подошел к золотым дверям, то увидел изображение его матери слева и Архона – справа. Двери отворились, и там он увидел останки богов, на которых напала его мать. Они все застыли в ужасе от последних мгновений их жизней. Его мама не проявила и капельки сожаления к тому, что сотворила с ними.
– Если их вид тебя раздражает, то за тронным залом есть комната, где ты можешь хранить их. Пока я заперта в Калосисе, мои силы не могут их перенести туда. Но у тебя такой проблемы не существует.
Закрыв глаза, он представил, что статуи исчезли. И в мгновение, так и случилось. У Ашерона не было никакого желания видеть образы людей, которые хотели его смерти. Его мама ободряюще улыбнулась.
– У тебя должно быть есть способность уходить и приходить в человеческую реальность по желанию. Ты увидишь, что Катотерос огромное место с множеством не исследованных территорий. На горных верхушках достаточно ветрено, а на северных склонах ты даже можешь услышать голос своей бабушки, Северного ветра. Зеноби будет разговаривать, и поддерживать тебя в мое отсутствие. В любое время, когда тебе захочется умиротворения, иди туда и позволь ей обнять тебя.
– Спасибо, мама.
– А теперь я пойду и дам тебе время обустроиться. Если вдруг я тебе понадоблюсь, позови меня, и я появлюсь.
Ашерон поклонился ей, пока она пропадала и оставляла его одного в этом незнакомом месте. Было так странно находиться здесь, видимо у него займет некоторое время привыкание к этому месту. Закрыв глаза, он смог увидеть, какими были боги. Слышал их голоса, эхом отзывавшихся в неясном шепоте. А когда Ашерон открыл глаза, то они все исчезли и он перестал слышать что-либо. Когда он двигался по комнате, то понял, что был одет в нечто похожее на кожаные рейтузы. Штаны. Как странно было знать названия предметов и имена людей, даже не прикладывая никаких усилий. Какая бы информация ему не потребовалась, Ашерон получал ее немедленно. Пройдя через всю комнату, он подошел к единственному черно-золотому трону, который принадлежал Архону. Образ мертвого тела Ашерона на этом троне появился у него в голове. А в следующий момент, Ашерон уже сидел на нем, осматривая сверкающую и пустынную комнату. И хотя она была богато украшена и была покрыта позолотой, вид у нее все равно был стерильный. В этом дворце не было жизни, никакого уюта. Пока он так стоял, рядом с ним появился огромный ящик. Около семи футов в длину, на нем была эмблема из золота и серебра наверху. А на гладком дереве были выгравированы атлантские слова. Поэтому предвестника будут узнавать. Он будет сражаться за себя и за других. «Будь сильным». Он сжал зубы, когда слова Ксиамары промелькнули у него в мозгу. Ухватившись покрепче за ящик, он перенес себя на верхушку северной горы. Солнце только начинало садиться, когда ветра гоняли его плащ словно хлыст. Ашерон еще сильнее схватился за предмет и посмотрел через плечо, чтобы увидеть, где остался дворец. А потом он услышал это. «Апостолос, почувствуй мою силу. Она будет твоей, когда тебе это потребуется». Он зловеще улыбнулся, когда почувствовал на коже прикосновение своей бабушки. Закрыв глаза, Ашерон принял уют и силу. Когда он снова их распахнул, то мог с
