его горлу, царапало и обжигало его. Он давился им и водой, но Стикс не остановился, пока не убедился, что кольцо было полностью проглочено. Ашерон кашлял и плевался, пытаясь восстановить дыхание. Стикс схватил его за волосы.
– Шлюха обесчестил нашу любимую богиню-девственницу в ее же праздник. Я думаю, мы должны его публично кастрировать.
Глаза Ашерона вылезли из орбит от такого наказания. Его отец одобрительно засмеялся, прежде, чем срезать веревки, которые держали Ашерона.
– Думаю, это порадует Артемиду.
Ашерон попытался сбежать, но отец поймал его и прижал обратно к земле.
– Скажи, зачем ты пришел в храм, – приказал его отец. Ашерон приподнялся, пытаясь найти среди них Риссу, его отец снова прижал его, а затем перевернул так, что смог удерживать Ашерона своим предплечьем за горло.
– Объяснись, шлюха. Что заставило тебя так рисковать и идти в храм?
Рисса подбежала к Ашерону.
– Расскажи им. Ты должен.
Страх сковал его, и он покачал головой.
– Сказать нам что? – воскликнул король.
– Не надо, Рисса, – прошептал Ашерон с зажатым горлом, пытаясь освободиться от руки отца, – я умоляю тебя. Если ты хоть немного меня любишь, не предавай меня.
– Они хотят кастрировать тебя, если они узнают правду, то оставят тебя в покое.
– Мне все равно.
Рисса оттолкнула отца от него.
– Отец остановись! Он невиновен. Ашерон с Артемидой. Скажи им, Ашерон! Ради богов, скажи им правду, чтобы они прекратили эти избиения.
Отец толкнул его на землю. Затем перекатил его ногой на спину и наступил ему на горло прямо в том месте, где находился кадык.
– Какую ложь ты наговорил ей ты, червь?
Ашерон попытался оттолкнуть его ногу, но отец надавил на его дыхательное горло еще сильнее. Говорить было просто невозможно.
– Ничего, п-п-пожалуйста..
-Это богохульство.
Отец отступил и оставил Ашерона корчиться от отчаянных попыток дышать через поврежденный пищевод.
– Разденьте и оттащите его к храму Артемиды. Пускай богиня наблюдает за его наказанием, и если он действительно был с ней, то я уверен, что она придет на его защиту.
Он одарил Риссу самодовольным взглядом. Стражники двинулись вперед, но Рисса преградила им путь. Единственным способом добраться до него, было через причинение боли ей и возможно ее ребенку, которого она носит под сердцем.
– Отец, ты не можешь.
– Это не твое дело.
– Если ты причинишь зло Ашерону, то Артемида нашлет на тебя несказанные ужасы.
Отец рассмеялся.
– Ты в своем уме?
– Нет, Рисса. Пожалуйста, остановись! – умолял Ашерон, – не надо!
– Ашерон ее супруг.
Ашерон перестал дышать, когда эти слова зазвенели у него в ушах… Рисса предала его. Но в ее мире боги защищают своих любимцев. У нее не было причин подумать о том, что Артемида не придет спасать его, как это сделал бы Апполон для нее. Как плохо, что Артемида не ее брат. Закрыв глаза, он желал лишь одного – умереть. Когда Ашерон открыл глаза, то увидел очертания Артемиды в тени. Она держала его жемчужины. Смех отца смешался с хихиканьем Стикса.
– Ты супруг Артемиды?
Ашерон не смог ответить, когда увидел выражение ужаса, отпечатавшееся на лице Артемиды. Оно сменилось выражением такой ощутимой злобы, что она зазвучала внутри Ашерона. Его отец усмехнулся.
– Думаешь, я поверю в то, что богиня могла иметь нечто общее с тобой?
Ашерон не мог говорить, он даже не мог отрицать этого. Артемида заморозила его голосовые связки, она думает, что я сказал им…
Ашерон покачал ей головой, пытаясь заставить понять ее, что он не сказал никому ни единого слова. Отец снова сжал его горло.
– Прекрасно. Давай посмотрим, что о тебе думает богиня.
Он повернулся к стражникам.
– К дворцу Артемиды его.
Отец ухмыльнулся ему.
– Если ты так много значишь для богини, то конечно она придет и спасет тебя. А если нет, то мы покажем всему миру, что делаем с богохульными шлюхами – бить его до тех пор, пока не покажется Артемида.
– Нет! – выкрикнула Рисса. Но было уже слишком поздно. Абсолютно голого, Ашерона бесцеремонно вытолкнули из дворца и потащили по переполненным улицам, его тело было в крови еще до того, как они достигли храма. Все заинтересовались, когда охранники затащили его на алтарь и распяли между двух колонн.
– Что это такое? – потребовал верховный жрец.
– По приказу короля, богохульник будет получать наказание до тех пор, пока богиня не появится. Он будет избиваться от ее имени, пока она покажет себя и не остановит это.
Ашерон встретился взглядом с Артемидой, и удовлетворение в этих зеленых глазах обожгло его.
– Я же говорила, что случится, если ты предашь меня.
Ее голос прошелестел у него в голове. Ашерон задохнулся от слез, когда первая плетка рассекла ему спину.
– Я не предавал тебя, – прошептал он, – клянусь тебе.
Артемида подошла ближе и кинула ему в лицо те жемчужины, которые он подарил.
– Бейте его сильнее, – зашептала она палачу, – пусть он прочувствует каждую плеть.
Ашерон заорал, когда удары стали врезаться еще глубже. Толпа приветствовала его наказание. Сдерживаемые воспоминания разорвали его даже больше, чем плети. Он снова был в доме Эстеса, окруженный людьми, которые пинали, хватали и взывали к тому, чтобы он был унижен и покорен. Сколько раз над ним глумились, смеялись и высмеивали?
– Моли меня о пощаде, шлюха.
Голос его дяди был громким и отчетливым. Ашерон уставился на Артемиду. Как она может делать с ним такое? Как? Артемида в глубине души вздрогнула от мучительной боли в этих проникновенных серебряных глазах. Они обвинили ее в чем-то таком плохом. Она предупреждала его, что произойдет, если он кому-нибудь расскажет. Как он мог подумать даже на минуту, что Артемида шутила?
– Я дала тебе все! – зарычала она на него, удостоверившись, что только Ашерон мог видеть и слышать ее.
– Все! – он опустил голову, прежде чем прошептать самым тихим голосом, на который был способен, – я любил тебя.
Артемида завизжала от такого оскорбления. Да как он смеет говорить такое, после всего того, что он причинил ей за сегодня. Если кто-нибудь узнает, что она позволила ему прикасаться к себе, то Артемида будет уничтожена. Он что думал, что его ничтожная любовь сможет уменьшить ее унижение, отсрочить ее разрушение? Какая же это любовь, когда из-за него она опустилась на дно и теперь все насмехаются над ней.
– Сильнее! – подстрекала она стражника, – я хочу, чтобы его кровь залила пол моего храма. Это
