приготовить что-нибудь, сынок? Может, хороший бутерброд с плавленым сырком? Или домашние булочки? А как насчет БОЛЬШОЙ МИСКИ СВЕЖЕНЬКИХ СЛЮНЕЙ?
– КАРСОН! – пронзительно завопил чей-то голос, уже не женский. – Поговори со мной, братишка. Мне необходимо немного НАШЕГО СЕМЕЙНОГО ТЕПЛА!
Я закрыл глаза и прислонился к стене. Как он мог мне звонить?
Звонивший стукнул трубкой обо что-то твердое и заорал:
– Я что, НЕ ВОВРЕМЯ, братишка? Может, у тебя там ЖЕНЩИНА? ЗНОЙНАЯ, надеюсь? Я слыхал, когда женщина знойная, сок ПЛЕЩЕТ из нее ЧЕРЕЗ КРАЙ. Привет, ребята, познакомьтесь с моей подружкой по прозвищу Джонстаунское наводнение.[3] КОГДА БУДЕШЬ ЕЕ ТРАХАТЬ, НЕ ЗАБУДЬ НАДЕТЬ САПОГИ!
– Джереми, – прошептал я, скорее про себя, чем в трубку.
– Жила-была одна девушка из города НАНТАКЕТ, и каждый раз, когда ты ТРАХАЛ ЕЕ, ты должен был надевать сапоги…
– Джереми, какого черта…
– Но потом все мужчины в этом городе потонули один за другим, захлебнувшись в яде, который выливался из-под их ПОРШНЕЙ! – Он снова переключился и заговорил заботливым голосом моей матери. – Все в порядке, Карсон, твоя мамочка с тобой. Ты уже управился с миской слюней? Что, остыли? Может быть, мне их снова разогреть для тебя? – Он издал кашляющий звук.
– Джереми, прекрати, прошу тебя…
Я услышал в трубке, как на другом конце провода открывается дверь, после чего последовали звуки борьбы и чья-то ругань. Звонивший отчаянно закричал:
– НЕТ! УБИРАЙСЯ! Это ЛИЧНЫЙ ЗВОНОК! Я разговариваю СО СВОИМ ПРОШЛЫМ!
Громкий треск сменился сплошным тарахтеньем, как будто телефон бросили на пол и принялись пинать ногами. Добавились и другие голоса, которые ворчали и ругались, затем опять послышались звуки борьбы. Я стоял и, затаив дыхание, вслушивался во все это, а по спине, несмотря на прохладу в комнате, струился пот.
Теперь голос его стал удаляться, и я представил, как люди в белых халатах тащат его по полу.
– УБИЙЦА, КАРСОН! Расскажи мне об этом. Там должно быть что-то еще, помимо ОТСУТСТВИЯ ГОЛОВЫ, так всегда бывает. А он не взял их ЧЛЕНЫ? Он не РАЗДАВЛИВАЛ ИХ ТОЛСТЫЕ СОСИСКИ В ДВЕРНОМ КОСЯКЕ, ПОКА ОНИ НЕ ВЫКРИЧАЛИ ВЕСЬ СВОЙ ГОЛОС? Позвони мне! Я СНОВА НУ-У-У-У-ЖЕН тебе…
Снова какое-то бормотание, затем тишина.
Филиал «Канала 14» в Монтгомери, должно быть, подхватил эту историю с трупом без головы в парке и прокрутил ее в ночных новостях. Просмотр телевизора – одно из немногих удовольствий, которые были разрешены Джереми, и он, видимо, изучил сюжет с рвением школьника. Я задул свечи и улегся на диван лицом в подушку. Но сон, когда он все-таки одолел меня, был тонким, как папиросная бумага; мне снились крысы и запах паленого шелка.
Будильник сработал, как только рассвело. Я в каком-то оцепенении доковылял до залива и поплыл в открытое море; где-то через полмили я развернулся и потащился обратно. За этим последовала четырехмильная пробежка по берегу, от которой я полностью взмок и чуть не довел себя до судорог. После упражнений с отягощениями, выполненных неистово и почти со злостью, я стал смотреть на происходящее спокойнее и приписал звонок Джереми помутнению его рассудка; он проявил пугающую изобретательность и каким-то непонятным образом дорвался до телефона.
Но я ведь сам слышал, что телефон у него забрали. Больше этого не повторится; все, эпизод завершен.
Я принял душ и позавтракал сосисками и овсяной кашей с сыром на гарнир. Настроение постепенно улучшалось, и я отправился на работу. Гарри бросил монетку, и выпавшая решка принесла мне поход к патологоанатомам. До вскрытия еще было время, и я пошел к криминалистам, офис которых напоминал научную лабораторию, устроенную в компьютерном магазине. Двое экспертов в белых куртках рассматривали поплавок из туалетного бачка, словно это была чаша Грааля. Еще один стучал кончиком карандаша по банке с крышкой, полной беспокойно бегающих жуков. Хембри сидел за микроскопом и пил кофе.
– Нам повезло с отпечатками этого парня без головы, – сказал он, поднимая со стола лист бумаги.
Я воспроизвел языком звук торжественной барабанной дроби.
– И кто же он, наш победитель?
Хембри сымитировал удар тарелок.
– Некто Джерролд Элтон Нельсон, он же Л'ил Джерри, он же Джерри Элтон, он же Нельсон Джеральд, он же Элтон Джелсон.
– Приличный список имен.
– Есть еще незначительный список приводов в полицию, – сказал Хембри, продолжая зачитывать с листа. – Двадцать два года. Глаза голубые, волосы каштановые – где бы они сейчас ни находились. Мелкие обвинения от города и округа в воровстве из магазинов, мужской проституции, хранении ворованных вещей, пару раз – в хранении марихуаны. В марте одна женщина обвинила его в том, что он взял в долг одиннадцать тысяч и не возвращает, но позднее обвинение было снято.
– Парень-проститутка и аферист-жиголо? Похоже, его привлекали как девочки, так и мальчики, – сказал я и развернулся, чтобы уйти. Хотя до вскрытия был еще час, я планировал зайти в офис медэкспертов.
– Да, чуть не забыл, – сказал Хембри, когда я был уже на полпути к двери. – Этот фокус, Карсон, с лепестками и светом от фонаря прошлой ночью был исполнен очень вдохновенно. Шерлок Холмс просто отдыхает. Скуилл слишком задается, хотя сам ни в чем ни хрена не разбирается. Мне очень понравилось, как ты ему об этом намекнул.
За столом при входе в морг никого не было, и на шум моих шагов по коридору к дверям своего кабинета подошел Уилл Линди. Его обновленное учреждение было официально открыто всего несколько дней назад, но Линди до сих пор выглядел полностью погруженным в организационные вопросы: на столе пачками лежали какие-то формы, на полках в алфавитном порядке были расставлены справочники, на стенах висели календарные планы и графики работ.
– Доброе утро, детектив Райдер.
– Здравствуйте, Уилл. Я здесь за заключением по Нельсону. Клэр уже пришла?
Я, видимо, был единственным человеком во вселенной, который называл доктора Пелтье по ее первому имени; я делал это с первого момента, когда нас познакомили, а она до сих пор меня так и не поправила. В свою очередь, она отвечала мне тем, что использовала только мою фамилию, тогда как ко всем остальным обращалась по имени или по званию. Линди взглянул на часы.
– Она должна быть в девять, а это значит…
Я тоже посмотрел на свои часы: было 8:58.
– Это значит, что она будет здесь через минуту.
Мы услышали взрыв смеха в конце коридора и увидели пару работников похоронной службы. Они катили укрытое простыней тело, как дети, играющие тележкой в супермаркете, – раскатывая грохочущую каталку от стены к стене. Линди пулей помчался к ним по коридору.
– Эй, парни! – сказал он. – Что вы будете делать у себя в бюро, это ваше дело. Но здесь мы требуем уважения.
Ребята из похоронной службы оцепенели и покраснели. Они пробормотали какие-то извинения и повезли тело дальше медленно и молча.
– Как вы их, Уилл! – сказал я, когда он вернулся.
Линди ответил мне полуулыбкой – забавно, как полуулыбка может выражать печаль.
– Бедняга отправляется в последний путь, детектив Райдер. И нечего относиться к этому, как к игре.
Позиция Уилла Линди меня восхищала. Очень многие работники морга и копы, занимающиеся расследованием убийств, забывают, что эти тела когда-то были центром целого мира – для них самих, по крайней мере. Никто ведь не знает, почему выбрали именно нас, чтобы мы были здесь, и насколько мы сами
