IV
Вскоре опять пришла повестка.
Она была такая же розовая, как и прежняя, и написано там было то же самое. На этот раз Фердинанд обрадовался. Он имел уже случай убедиться, что суд дело не очень страшное, кроме того, он скучал и надеялся, что судебный процесс скрасит его однообразную жизнь.
Когда наступил назначенный день, Фердинанд тщательно оделся и лёгким шагом, как бы гуляя, направился в суд.
У входа его встретил всё тот же дежурный.
– Как поживаете, уважаемый? – весело спросил Фердинанд.
– Скверно, – коротко ответил дежурный.
– Какая-нибудь болезнь? – поинтересовался Фердинанд.
– Да вот подавился за завтраком, – пояснил дежурный и кашлянул несколько раз подряд.
– Позвольте узнать, чем подавились? – осведомился с неподдельной заботой в голосе Фердинанд.
– Кофе… кофе с молоком… – ответил дежурный, кашляя.
– Вижу, что это очень вам мешает…
– Вы даже себе не представляете… – ответил, давясь и фыркая, дежурный.
– Я знаю один способ… – сказал Фердинанд. – Это должно вам помочь… Я сам однажды подавился, думал – умру, но благодаря этому замечательному способу я остался жив, и здоровье, как видите, у меня отменное.
– А чем вы подавились? – спросил дежурный, кашляя так ужасно, что весь побагровел.
– Я подавился вещью гораздо более серьёзной, чем кофе с молоком, я подавился…
– Наверно, сдобной булочкой?
– Нет, не угадали, – со смехом сказал Фердинанд, – я подавился, знаете ли, костью.
– Не куриным ли хрящиком?
– Какой там хрящик! – загорячился Фердинанд. – Я подавился большой говяжьей костью.
– Разве такое бывает? – недоверчиво спросил дежурный.
– Это, знаете ли, долгая история… Нет времени рассказывать подробно, ответил Фердинанд, поглядев на большие уличные часы. – Сейчас моё дело, и мне надо идти. Но хорошо бы вам помочь… Повернитесь-ка.
Дежурный, кашляя, повернулся, и тогда Фердинанд огрел его несколько раз по спине.
– Ну как, лучше?
– О-о, гораздо лучше, – сказал с облегчением дежурный. – Ударьте меня ещё разок, да посильнее.
– С величайшим удовольствием, – ответил Фердинанд, который обожал помогать людям по мере своих сил и возможностей. – Это лучший способ из всех, какие мне только известны. Мой хозяин всегда его применяет…
– То есть как это, ваш хозяин? – навостри уши дежурный. Кашель у него как рукой сняло
– Расскажу вам как-нибудь потом! – воскликнул Фердинанд. – У меня нет времени.
И, огрев дежурного несколько раз по спине про запас, Фердинанд пустился бегом в зал No б, где на возвышении уже расселись судьи.
– Обвиняемый опаздывает, – заметил низенький судья.
– У меня были на то причины, низ… то есть высокий суд, – сказал Фердинанд.
– Знаю я эти причины, – проворчал низенький судья, – мы ещё к ним вернёмся.
– Приступим к делу, – провозгласил главный. – Что слышно насчёт свидетеля?.. Что-то я его не вижу.
– Свидетель не явился и не явится, – про-квакал секретарь.
– Найден ли его адрес?
– Адрес найден. Правда, с большим трудом. Сначала мы обратились в телевидение. Телевидение ответило, что он у них не проживает, но там нам посоветовали написать в Америку, где, по слухам, свидетель произошёл на свет. Я написал. Пришёл ответ, что, по всей видимости, утёнок Дональд пребывает где-то в Калифорнии. Мы написали в Калифорнию, откуда, должен вам сказать, нам без задержки сообщили адрес свидетеля. Выяснилось, что свидетель явиться на процесс не в состоянии, поскольку работа и семейные обязанности не позволяют ему сделать этого, но, желая быть чистым перед законом, свидетель пересылает свои показания. Дело он припоминает во всех подробностях…
'Вот что значит честность, – подумал про себя Фердинанд, – я знал, что Дональд в трудную минуту не подкачает'.
– Эти показания при вас?
– Да, высокий суд, при мне, – проквакал секретарь. – Вот, – добавил он, извлекая из разбухшей от документов папки огромный лист бумаги.
– Зачитайте! – распорядился главный судья.
– 'Кря, утёнок Дональд, – начал своим скрипучим голосом секретарь, крякря, крякрякря, кря, кря, крякрякрякрякря, крякря, кря-крякря, кря, крякря, кря…'
– Достаточно! – воскликнул судья. – Много там ещё?
– Ещё порядочно, – ответил секретарь.
– Хватит, дальше можете не читать.
– Интересно, на каком это языке? – спросил судья среднего роста. По-моему, всё-таки не на английском.
– Разумеется, нет, – подал голос низенький судья. – Если не ошибаюсь, документ составлено на утином языке.
– Мне кажется, коллега, вы правы, – согласился с ним главный. Действительно, на утином. Знает ли кто-нибудь из вас этот язык?
Судьи, а вместе с ними и секретарь помотали головой.
– Поищем тогда переводчика. Пусть переведет с утиного на наш. В вашем распоряжении, секретарь, есть список переводчиков…
– Совершенно верно.
– Потрудитесь отыскать специалиста. Секретарь взял длинный список и принялся внимательно его изучать. Он дочитал до конца, а затем принялся читать от конца к началу.
– Переводчик с утиного тут не значится, – пропищал наконец секретарь.
– Показания объявляются недействительными, – возгласил главный судья. – И мы продолжаем процесс, как если бы их не существовало!
– Кажется, я влип, – пробурчал Фердинанд.
– В таком случае, – заговорил средний судья, – единственным лицом, которое должно отвечать за упомянутые в обвинительном акте действия, может быть только и исключительно Фердинанд Великолепный.
– Тем более, – добавил низенький, – что Фердинанд Великолепный вполне способен на поступки, в которых его обвиняют. Я собственными глазами видел… Будучи спрошен о причинах опоздания в суд, обвиняемый ответил, что они у него есть. Каковы же эти причины? А дело в том, что обвиняемый, перед тем как направиться в зал заседаний, бил нашего дежурного кулаками. Причём удары наносились в спину!
– Это пошло ему на пользу, высокий суд! – воскликнул Фердинанд.
– Обвиняемый, кажется, считает, что, избив старого человека, сделал доброе дело? – заметил с иронией главный судья.
– Хлопнуть по спине – лучшее лекарство, если кто поперхнётся, – горячо возразил Фердинанд.
– Хватит шуточек! – крикнул самый высокий судья. – Теперь мне ясно: обвиняемый Фердинанд Великолепный и в самом деле совершил те деяния, в которых он обвиняется. На основании чего обвиняемый приговаривается к уплате пятидесяти тысяч злотых штрафа с заменой такового в случае неплатёжеспособности обвиняемого тюремным заключением сроком на пять месяцев.
– Браво! – воскликнул Фердинанд, захлопав в ладоши. – Высокий суд замечательно это выразил! Браво,
