даже заикнуться о наших покровителях, если те сами доставят нас на корабль!
Я рассмеялся вместе с ней.
— Да, это правда. Но тогда путешествие может показаться нам долгим и молчаливым.
— Нет, ты их еще не знаешь! Вот погоди, им понадобится столько рабочих рук, что и не хватит. Очень скоро мы с тобой это увидим.
Мы с Вариеном обернулись и увидели, что Релла сидит на полу, а лицо у нее белое как полотно.
— Акор? Ты назвала его Акором? Так звали того огромного и серебристого, я помню, — пробормотала она себе под нос. — Но он же не может быть Акором? Акор — дракон, и он был при смерти вчера, после битвы, я знаю, что он…
— Релла, я оговорилась. Это Вариен, — сказала я, смутившись. Я даже не заметила того, что слетело у меня с языка. — Разве он может быть Акором?
— А разве может человек, которого я раньше никогда не видела, взять да появиться ни с того ни с сего в драконьих землях? — спросила она решительно, после чего опять забормотала с исступлением: — Не может быть, они убивают всех, кто пересечет Рубеж, только ты да я. О, благословенная Шиа! Ты ведь не с корабля — стало быть, ты или появился из ничего, или жил все эти годы с драконами. Иного быть не может.
— Мы позвали тебя сюда, ибо подумали, что ты заслуживаешь того, чтобы все тебе объяснить, после всего, что ты сделала, — сказал Вариен ласково. Я изумилась его терпеливости. — Не волнуйся, Ланен. Я знаю, к какому соглашению мы с тобою пришли, однако, думаю, лишь правда удовлетворит госпожу Реллу. Он опустился перед ней на колени и мягко произнес: — Это правда, я тот, кто был Акхором. Не спрашивай меня, как со мною случилось это превращение, ибо я и сам не ведаю. Просто прими это, как есть. Я поплыву с вами.
Релла кивнула, не переставая таращить глаза. Вариен вновь повернулся ко мне.
— Думаю, ты нашла верный путь, Ланен. Вы не против, друзья мои? — спросил он у кантри, и все трое выразили свое согласие.
Больше особо делать было нечего; и все же я настояла еще кое на чем. Кейдре пришлось соскрести со стен Акорова чертога довольно много кхаадиша. Я сложила его подле себя, оставив до утра: там я намеревалась завернуть его в свой суконник, прежде чем нас доставят на корабль. В одной рубашке мне будет холодновато, но это совсем ненадолго. По моей просьбе Вариен позволил выделить немного кхаадиша и Релле — ей достался кусок размером с кулак.
К этому времени она была уже настолько вне себя от увиденного, что просто поблагодарила его, спрятав золото в свою сумку.
Была поздняя ночь, и хотя Релла, несмотря на все свое потрясение, чувствовала себя прекрасно, мы с Вариеном едва держались на ногах. Шикрар пообещал разбудить нас с рассветом. Подбросив в костер топлива, мы улеглись друг подле друга. Последнее, что я помню, — это Релла, сидевшая у огня, завернувшись в плащ, и негромко разговаривая с Кейдрой и Шикраром. «Словно опять воцарился Мир», — подумала я и уснула.
Пробудилась я от голоса Шикрара, звучавшего у меня в разуме:
Вариен уже просыпался. Я подошла к Релле и тронула ее за плечо. Она мигом пробудилась.
— Пора, — сказала я.
Она зевнула и встала.
Я страшилась этого момента. Я заранее предупредила Вариена, что на корабле он не должен надевать свой венец с самоцветом. Люди порой убивают и не за такое. На самом деле это, конечно же, означало, что ему придется прощаться с родичами сейчас, пока мы еще были здесь.
Разумеется, он воззвал к ним; зеленый самоцвет его ярко горел, оттеняемый светлыми волосами и бледной кожей. Я была глубоко взволнована и даже не слышала, что он говорил, ибо мое собственное сердце было полно переживаний, хотя я знала этот народ лишь несколько дней. Как я могла это перенести, слыша, как он прощается с целым тысячелетием своей жизни? Лицо Вариена было мокро от слез, когда он снял свой венец, завернув его в мой суконник вместе с кхаадишом.
— Морская вода? — шепотом спросила я, вытирая ему лицо своим рукавом.
— Слезы, — ответил он и улыбнулся.
Что касается моего собственного прощания, то, произнеся нескольких сбивчивых слов, я поняла, что мне ничего не остается, кроме как открыть им свое сердце, обратившись к Языку Истины. Минуя слова, мои мысли устремлялись к ним, передавая мою любовь и глубочайшую признательность. Они ответили мне, и перед моим мысленным взором предстали четкие картины. Кейдра явил мне образ Миражэй и Щерока, играющих на берегу Родильной бухты, и за всем этим проступала его признательность, смешанная с любовью, глубокой и сильной. От Идай мне пришло видение Акора в юности, и я различила едва уловимую ее мысль:
«Не забывай о Потерянных, госпожа, ибо сердце подсказывает мне, что их судьба связана с твоей. Ищи возможность вернуть их».
Времени больше не было. Мы все вышли навстречу рассвету.
На этот раз я хоть видела, куда мы летим. Никогда мне не забыть, как дракон нес меня по воздуху! Это так восхитительно, просто слов нет! Впрочем, два раза оказалось для меня вполне достаточно.
Мы с Кейдрой летели впереди всех. Корабль все еще стоял в гавани, только палубы с самого утра так и пестрели: там кипела работа — они уже готовились поднять якорь и отчалить.
Пока не увидели нас.
Само собой, мне не было слышно, что там у них происходит, да только через пару мгновений на палубе образовалось свободное пространство, куда Кейдра смог сесть. Прежде он выпустил меня, а потом уж встал на палубу сам, отвесив мне поклон.
— Прощай же, госпожа Релла, и знай, что с тобой всегда будет пребывать почтение кантри, — сказал он громко. — Если тебе потребуется наша помощь, ты можешь воззвать к нам. — Сказав то, о чем было договорено, он нагнулся ко мне и тихо добавил: — Хотя я не сомневаюсь, что ты и без нас вполне способна со всем управиться. Счастья тебе, госпожа. Для меня было честью познакомиться с тобой.
Я поклонилась и произнесла слова прощания. Корабль так и закачало, когда он взметнулся в воздух.
Идай несла меня осторожно и во время полета молчала. Вскоре она начала снижаться, сбавляя скорость обратными взмахами крыльев, точь-в-точь как Акор, разве что менее плавно.
«Вижу, что мне в этом надо еще упражняться, — сказала она с улыбкой, когда мы опустились на корабль. — Только вот будет ли возможность? Может, ты когда-нибудь вернешься к нам на Драконий остров, Ланен, Маранова дочерь? Может быть, вы еще навестите нас вместе с Вариеном? Мы будем вам очень рады».
«Если мне суждено, госпожа Идай, то непременно», — ответила я.
— Прощай же, Ланен, и знай, что с тобою всегда будет пребывать почтение всех кантри. Тебе требуется лишь воззвать к нам, — произнесла она вслух. Поклонившись мне в последний раз, она припала к палубе и взмыла в небо. При этом корабль страшно накренился.
— Шикрар, друг мой, ты ранен. Ты и так многое сделал. Пусть кто-нибудь другой отнесет меня туда, —
