Филипп Керр
Знак алхимика.
Загадка Исаака Ньютона
Посвящается Наоми Роуз
ЛОНДОНСКИЙ ТАУЭР
1. Ров с водой
2. Уотер-лейн
3. Кровавая башня
4. Соляная башня
5. Башня Широкой Стрелы
6. Ирландский Монетный двор
7. Медная гора
8. Английский Монетный двор
9. Башня Мартина (Сокровищница)
10. Дом смотрителя
11. Дом директора Монетного двора
12. Кирпичная башня (жилище начальника Управления артиллерийского снабжения)
13. Церковь Святого Петра в оковах
14. Белая башня
15. Тауэрский луг
16. Башня Деверо
17. Башня Бичем
18. Колокольная башня
19. Лейтенантский дом
20. Вход в Монетный двор (и кабинет Ньютона)
21. Башня Байворд
22. Средняя башня
23. Барбикан (Львиная башня)
24. Тауэр-стрит
25. Большой склад
26. Башня Девелин
Пролог
Восстань, светись… ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою.
Я поклялся не рассказывать эту историю, пока Ньютон жив.
Утром 28 марта 1727 года – сэр Исаак Ньютон умер восемь дней назад – я нанял экипаж около своего нового жилища на Мейден-лейн в Ковент-Гардене и вместе с доктором Сэмюэлем Кларком, другом и толкователем трудов Ньютона, отправился в аббатство, чтобы взглянуть на Ньютона, который был выставлен для прощания, словно какой-нибудь легендарный греческий герой.
Мы обнаружили его в Иерусалимском зале – обшитой дубовыми панелями огромной комнате с большим открытым камином, расположенной в юго-западной части аббатства. Здесь можно увидеть гобелены и витражные стекла, относящиеся предположительно к эпохе Генриха III, а также мраморные бюсты Генриха IV и Генриха V. Говорят, у Генриха IV случился удар, когда он молился в аббатстве, и его отнесли в этот зал, где он и умер, исполнив таким образом пророчество о том, что он встретит свой конец в Иерусалиме.
Не могу поручиться, что король Генрих был похож на себя, когда лежал в гробу, но бальзамировщик Ньютона сделал свою работу хорошо и не стал размалевывать покойного как дешевую шлюху (подобный недостаток зачастую свойствен людям этой профессии). Лицо Ньютона выглядело вполне естественно, было цветущим, мягким и живым, словно он всего лишь прилег вздремнуть. Запаха тоже не чувствовалось, несмотря на то что тело пролежало без погребения больше недели – достаточно долгий срок. Я решил, что это тоже свидетельствует о мастерстве бальзамировщика, ведь дни стояли довольно теплые, хотя весна еще только началась.
Передо мной в открытом гробу, установленном на длинном обеденном столе, лежал мужчина в светло- желтом парике, простой белой полотняной рубашке и черном костюме-тройке. Его лицо с тяжелым подбородком было изборождено морщинами и, несмотря на длинный орлиный нос, всегда напоминавший мне о римлянах, вовсе не казалось недобрым. Я думал, что увижу в его чертах намек на острую проницательность, некогда присущую ему, но в смерти Ньютон выглядел как самый обычный, ничем не примечательный человек.
