После ужина мисс Бартон спела под собственный аккомпанемент на клавесине – наверное, подобные звуки можно услышать в раю. У нее был чудесный голос, не сильный, но чистый, хотя мне кажется, Ньютона музыка оставляла равнодушным. Наконец он встал, снял парик, который мисс Бартон тут же заменила изящным алым ночным колпаком с собственной вышивкой, и слегка поклонился в мою сторону.
– Мне бы хотелось заняться шифром, – объяснил он.– Поэтому я прощаюсь с вами, мистер Эллис.
– В таком случае мне тоже пора.
– Вы уже уходите? – спросила мисс Бартон.
– Прошу вас, посидите еще немного, мистер Эллис, – попросил Ньютон.– Составьте компанию мисс Бартон. Я настаиваю.
– Тогда, сэр, я останусь.
Ньютон скрылся в библиотеке, а мисс Бартон нежно улыбнулась мне, и несколько минут мы просидели в молчании, наслаждаясь проведенными наедине мгновениями, ведь такое случилось в первый раз. Миссис Роджерс давно отправилась спать. Постепенно мы завязали беседу: обсудили войну в Нидерландах и последнюю книгу мистера Драйдена – перевод Вергилия, новую пьесу мистера Сазерна под названием «Последняя молитва девушки», которая произвела на мисс Бартон большое впечатление. Сначала мисс Бартон немного нервничала, но потом стала успокаиваться.
– Я не видел этой пьесы, – признался я, хотя мог бы добавить, что ее дядя слишком нагружает меня работой и у меня не остается времени для театра.– Однако я видел его предыдущую пьесу «Оправдания жены».
– А я ее не смотрела, но читала. Скажите мне, мистер Эллис, вы согласны с тем, что рогоносцы сами виноваты в своих неприятностях?
– Поскольку я не женат, мне трудно судить, – ответил я.– Но мне кажется, что муж может сам спровоцировать жену на измену.
– Я с вами совершенно согласна, – заявила она.– Однако я не считаю, что женатый мужчина обязательно должен быть рогоносцем. Это было бы позором для всех женщин.
– Да, конечно.
Так мы беседовали некоторое время, но мне было трудно избавиться от ярких воспоминаний, оставшихся после визита к миссис Марш. Шлюха по имени Дебора, похожая на мисс Бартон, как две груши с одного блюда, стояла у меня перед глазами, и я опасался, что вот сейчас мисс Бартон сбросит свою накидку, распустит вышитый корсет, вскочит на обеденный стол и примет неприличную позу для моего увеселения.
Если быть откровенным до конца, то беседа с мисс Бартон меня поразила: она рассуждала слишком умно и сложно для девушки своего возраста. Мисс Бартон спросила у меня о расследовании убийств в Тауэре, и я очень быстро понял, что она вовсе не скромная и застенчивая девушка, как о ней говорил Ньютон. Ее речь была живой и образной, а ум показался мне не менее пытливым и острым, чем у ее дядюшки. Несомненно, она не меньше Ньютона хотела ставить эксперименты над собой – даже в большей степени, как мне предстояло обнаружить в дальнейшем. Но пока сады ее разума были лишены той симметрии и логики, которая отличала ее дядю, – они еще не успели созреть и вырасти.
– Мистер Эллис, – наконец сказала она, – я бы хотела, чтобы вы сели рядом со мной.
Я придвинул свой стул к ней.
– Если хотите, можете взять меня за руку, – добавила она.
Я так и сделал.
– Мисс Бартон, – начал я, вдохновленный ее близостью, – вы самое прелестное существо из всех, что мне доводилось видеть.
И я поцеловал ей руку.
– Милый Том, – сказала она.– Вы поцеловали мою руку. Но разве вы не хотите поцеловать меня как следует?
– С удовольствием, мисс Бартон, – сказал я, наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку.
– Вы поцеловали меня, как дядя, – укоризненно сказала она.– Неужели вы не можете поцеловать меня в губы?
– Если вы позволите, – ответил я и осторожно поцеловал нежный бутон ее губ.
А потом мы сидели рядом, я держал ее за руку и говорил о своей любви.
Она ничего не ответила, словно уже знала о силе моих чувств и приняла их выражение как должное. Неожиданно мисс Бартон заговорила о поцелуе, используя такие обороты речи, словно мы находились на заседании королевского суда.
– Это было так познавательно, – сказала она, сжимая мои пальцы.– Быстро, но стимулирующе. Вы можете сделать это снова, как только пожелаете. Только на этот раз, пожалуйста, подольше.
Когда я опять поцеловал ее, она удовлетворенно вздохнула и облизала губы, словно ей понравился вкус, а потом ослепительно улыбнулась. Я тоже улыбнулся ей с небес, на которых пребывал. В Англии молодые женщины часто проявляют активность в подобных случаях, иногда с одобрения родителей. Пару раз я обнимался с девушкой в присутствии ее матери и сестер. Однако я никак не ожидал, что девушка с внешностью ангела окажется такой решительной.
– Если хотите, можете прикоснуться к моей груди, – предложила она.– Давайте я сяду к вам на колени, чтобы вам было удобнее меня обнимать.
С этими словами она встала, развязала ленточки, придерживающие корсаж платья, обнажила грудь, которая оказалась больше, чем я предполагал, и села ко мне на колени. Я не стал ждать дополнительного приглашения и, нежно коснувшись пальцами ее груди, слегка сжал соски, что явно доставило ей немалое удовольствие. Через некоторое время она встала, и я спросил, в чем дело, испугавшись, что зашел слишком далеко.
