Я сразу убрал шпагу в ножны и достал пистолеты, рассчитывая, что Скруп еще не успел скрыться. Очень скоро послышался кашель, и из дома выскочил человек, но это оказалась женщина, отравившая своего мужа и однажды уже сумевшая от нас сбежать. На сей раз миссис Бернингем попалась, и я задержал ее до прибытия бейлифа.
Нам удалось отыскать пожарную карету. Но хотя вокруг дома собрались вооруженные мужчины, никто из пожарников не осмеливался войти внутрь. Надо признать, что к этому времени пламя уже вышло из-под контроля и грозило перекинуться на соседние здания. Мне пришлось убеждать пожарников, что Скруп, владелец дома, является государственным преступником, а посему не сможет привлечь их к ответственности за порчу имущества. Только после этого они достали крюки и веревки и принялись растаскивать пылающий дом на части. Между тем Ньютон пришел в себя после болезненного удара в голову.
Некоторое время я колебался, не зная, сумел ли Леджер Скруп убежать или погиб в огне, но у Ньютона на этот счет сомнений не было. Мы обошли дом и обнаружили кровь на камнях заднего двора, после чего вопрос окончательно прояснился.
Врач осмотрел Роблеса и отправил в больницу Ньюгейта вместе с миссис Бернингем, где тот, полагая, что близок к смерти от полученной им раны, признал свое участие в убийствах мистера Кеннеди и мистера Мерсера, хотя я не раз видел, как люди поправлялись и после более серьезных ранений. Как Ньютон и надеялся, ему удалось заставить Роблеса говорить при помощи ложных улик.
– Всем известно, что немногие могут выдержать давление, которому вы подвергаете подозреваемых, доктор Ньютон. Мистер Скруп вас боялся, в особенности после того, как вы напали на след Даниеля Мерсера и Джона Бернингема, поскольку они бы рассказали вам о нашей афере все, что вы захотели бы узнать. Если коротко, то мы чеканили фальшивые гинеи и вывозили серебро, чтобы помочь французскому королю одержать победу, а католицизму восторжествовать. Мерсера и Бернингема нужно было заставить молчать, а посему нам пришлось прикончить еще и вашего шпиона, который вел наблюдение за Мерсером. Я лишь стукнул его по голове, связал и познакомил со львами, если можно так выразиться. Это все придумал мистер Скруп. Он хотел отвлечь вас, предложив загадку, которая будет для вас особенно привлекательной, сэр. Он сказал, что вы интересуетесь алхимией и мы представим дело так, будто алхимики имеют к убийству непосредственное отношение. Кроме того, он постарался подсунуть вам шифр, чтобы заинтриговать вас еще сильнее.
– Как вам удавалось с такой легкостью проникать в Тауэр и ускользать оттуда? – спросил Ньютон.
– Это было несложно. Первый раз мы вошли в Тауэр как ночные сборщики нечистот. Часовой даже близко к нам не подходил. И пока мистер Скруп отвлекал его вопросами, я стащил из связки ключ от Львиной башни. Я знал, где его взять, поскольку не раз выпивал с хранителем и он мне все рассказал. Ваш шпион был надежно связан и терпеливо ждал в экипаже мистера Скрупа. Во второй раз мы привезли телегу с сеном. Я убил Мерсера в нашей мастерской и уложил на телегу, а мистер Скруп наведался в его жилище, чтобы оставить там дополнительные улики для вас. Затем мы поехали в Тауэр, положили там тело, отвезли солому и спокойно выехали за ворота.
– А как насчет книги из библиотеки Тауэра? – спросил Ньютон.– Неужели мистер Скруп оставил ее там для меня?
– Да, сэр.
– Я бы хотел больше узнать о миссис Бернингем, – сказал я Роблесу.
– Она была любовницей Скрупа, – ответил Роблес.– Безжалостная женщина. По наущению Скрупа, не задумываясь, отравила мужа.
Роблесу пришлось немного помолчать, поскольку у него начался жестокий приступ кашля. Он все еще думал, что умирает, поэтому добавил:
– Я вам все рассказал, сэр. И не жалею, что открыл вам правду.
А вот я жалел, что несчастный не умер тогда. Через три месяца его привезли в Тайберн, и он встретил свою смерть на глазах у жадных на отвратительные зрелища зевак, а его голову выставили на всеобщее обозрение.
Смерть Роблеса была жестокой, но ее нельзя сравнить с судьбой, которая на следующий день ожидала миссис Бернингем.
Ее вывели из дверей Ньюгейта, дали выпить кубок бренди, поданный глашатаем Гроба Господня, и провели через собравшуюся толпу к столбу посреди улицы. Там миссис Бернингем поставили на скамью и надели ей на шею петлю, прикрепленную к железному кольцу на вершине столба. Затем скамью выбили у нее из-под ног и, когда она еще была жива, навалили вокруг столба хворост и подожгли. А после того, как пламя пожрало ее тело, толпа забавлялась тем, что пинала ногами ее пепел. Мы с Ньютоном присутствовали на казни, хотя я считаю, что бесчеловечно сжигать женщину, которая обладает более слабым телом, а посему больше склонна к ошибкам и, следовательно, более заслуживает снисхождения. Женщина всегда остается женщиной, как бы она ни унизила себя.
Глава 5
Иисус сказал им: Тот, кто имеет уши, да слышит! Есть свет внутри человека света, и он освещает весь мир. Если он не освещает, то он – тьма.
Ньютон раскрыл тайну только двух убийств, совершенных в Тауэре Леджером Скрупом и его сообщником и слугой Роблесом. Нам еще предстояло найти людей, виновных в двух оставшихся убийствах, и разгадать тайну, которую они скрывали. Теперь мне следует рассказать, что произошло после пожара в доме Скрупа и как Ньютон столкнулся с самой страшной опасностью, грозившей его жизни и репутации с самого рождения. Лондонский университет под названием «жизнь» обеспечивает своих студентов таким удивительным разнообразием образования, какого не найдешь в колледжах Кембриджа.
На следующий день после казни миссис Бернингем я зашел в наш кабинет и обнаружил, что Ньютон с крайне недовольным видом сидит в кресле возле камина. Я совершенно спокойно отнесся к тому, что он не ответил на мое приветствие, поскольку привык к его долгому молчанию, хотя иногда оно и производило тяжелое впечатление. Но то, что он не замечал попыток Мельхиора завладеть его вниманием, показалось мне странным. Через некоторое время я заметил, что его мрачность сильно напоминает Атласа, держащего небесный свод на своих широких плечах. Задав Ньютону несколько вопросов подобно Гераклу и даже взяв его за руку – обычно я старался к нему не прикасаться, так как Ньютон всегда избегал физических контактов, – я увидел, что причина его состояния кроется в смятом листе бумаги, который он сжимал в
