туфли на высоких каблуках. Она приветствовала Беккера так, как будто он принес известие о снижении арендной платы.
– Эмиль, дорогой, – проворковала она, – как давно ты у нас не был! Где ты скрывался?
– Я уже не в полиции нравов, – объяснил он, целуя ее в щеку.
– Какая жалость! Ты так хорошо, управлялся. – Она бросила на меня такой взгляд, словно я был чем-то, что могло запачкать дорогой ковер. – А кого это ты привел?
– Все в порядке, Ивона. Это – друг.
– А у твоего друга есть имя? И разве он не знает, что нужно снимать шляпу, когда входишь к даме?
Я снял шляпу.
– Бернхард Гюнтер, фрау Вылезинска, – представился я и пожал ей руку.
– Приятно познакомиться, дорогуша.
Ее томный голос с сильным акцентом, казалось, возникал где-то в глубине ее корсета, неясные очертания которого угадывались под ее комбинацией. Когда он достигал ее пухлого рта, то звучал соблазнительнее кошачьего мяуканья. Ее рот очень меня заинтересовал. Этот ротик, по-моему, способен поглотить обед из пяти блюд в ресторане Кемпински, не испортив при этом губной помады, а потом еще может попробовать, что я такое.
Она проводила нас в уютно обставленную гостиную, которая не смутила бы и потсдамского адвоката, и прошествовала к огромному подносу с напитками.
– Что будете пить, господа? У меня есть абсолютно все.
Беккер загоготал:
– Это уж точно.
Я натянуто улыбнулся. Беккер начинал меня откровенно раздражать. Я попросил налить мне шотландского виски; когда Ивона передавала мне стакан, ее холодные пальцы коснулись моих.
Она отхлебнула из своего стакана с таким видом, как будто глотала противное лекарство, и потянула меня к большому кожаному дивану. Беккер хихикнул и уселся в кресло около нас.
– А как поживает мой старый друг Артур Небе? – спросила она и, увидев мое удивление, добавила: – О да, Артур и я знаем друг друга много лет. С 1920 года, когда он начал работать в Крипо.
– Он почти не изменился, – ответил я.
– Попросите его зайти как-нибудь, – сказал она. – Он может повеселиться здесь совершенно бесплатно в любое время. Или просто сделать хороший массаж. Да, вот именно. Попросите его прийти на массаж. Я сама его сделаю. – Она громко засмеялась, довольная своей идеей, и зажгла сигарету.
– Непременно передам, – заверил я ее, сомневаясь про себя, скажу ли я ему вообще что-нибудь и действительно ли она хочет, чтобы я передал Небе ее приглашение.
– А ты, Эмиль? Может, тебе не с кем отдохнуть? Может, вы оба желаете сделать массаж, а?
Я было решил начать разговор о цели нашего визита, но увидел, что Беккер хлопает в ладоши и хихикает еще больше.
– Именно, – сказал он, – давайте немного расслабимся. Мы, такие хорошие и добрые парни. – Он многозначительно взглянул на меня. – Мы ведь не спешим, комиссар?
Я пожал плечами и покачал головой.
– Да нет, лишь бы не забыть, зачем мы сюда пришли, – напомнил я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали резонерски.
Ивона Вылезинска встала, нажала на звонок в стене за занавеской и фыркнула: – А почему бы и не позабыть обо всем? Большинство господ приходят сюда именно за этим – забыть о своих заботах.
Пока она стояла к нам спиной, Беккер скорчил недовольную гримасу и покачал головой. Я не совсем понял, что он хотел этим сказать.
Ивона положила ладонь мне на шею возле затылка и начала разминать ее пальцами, жесткими, как руки кузнеца.
– Вы слишком напряжены, Бернхард, – сказала она успокаивающим тоном.
– Не сомневаюсь. Посмотрели бы вы, в какой воз меня впрягли в Алексе. Не говоря о пассажирах, которых меня попросили отвезти. – Теперь наступил мой черед многозначительно посмотреть на Беккера. Затем я убрал пальцы Ивоны со своей шеи и миролюбиво поцеловал их. Они пахли больничным мылом, а в мире для возбуждения желания есть запахи и получше.
Девушки Ивоны медленно входили в комнату, шествуя, как кавалькада цирковых лошадей. На некоторых из них были одеты лишь комбинация и чулки, но большинство были совершенно голые. Они расположились вокруг Беккера и меня, закурили, стали наливать себе выпивку, как будто мы с ним – пустое место. Здесь было больше женской плоти, чем я видел за все последнее время, а, должен сказать, мой взгляд мог бы прожечь насквозь тело любой обычной женщины. Но эти девушки привыкли, что на них все пялятся, и оставались невозмутимыми под нашими похотливыми взглядами. Одна из них взяла стул, поставила передо мной и уселась на него верхом так, чтобы я мог хорошо рассмотреть ее гениталии, чего, как ей казалось, я желал. Она заерзала голыми ягодицами по стулу, чтобы побольше себя раскрыть.
Почти сразу Беккер вскочил и начал потирать руки, как заправский уличный торговец.
– Ну как? Здорово, а? – Беккер сгреб руками сразу двух девушек, при этом его лицо еще больше раскраснелось. Он окинул взглядом комнату и, не найдя той, кого искал, спросил: – Ивона, а где та миленькая еврейская детородная машина, что работала у тебя?
– Ты имеешь в виду Эстер? Видишь ли, ей пришлось уйти. – Мы ждали разъяснений, но не похоже было, чтобы Ивона собиралась что-нибудь добавить – из ее рта выходил только сигаретный дым.
– Плохо, – сказал Беккер, – я как раз рассказывал о ней моему другу. – Он пожал плечами. – Ну, ничего. Есть еще и другие, правда? – Игнорируя мой взгляд, он, опираясь, как пьяный, на двух массажисток, повернулся и направился по скрипучему коридору в одну из спален, оставив меня со всеми остальными.
– Ну, а кого вы предпочитаете, Бернхард? – Ивона щелкнула пальцами и подозвала одну из девушек. – Эта и Эстер очень похожи, – сказала она и повернула ее ко мне голым задом. Поглаживая ее ладонью, она добавила: – У нее два лишних позвонка, так что ее зад намного ниже талии. Очень красиво, вы не находите?
– Да, очень, – согласился я и похлопал ладонью по мраморно-холодному заду девушки. – Но, честно говоря, я старомоден. Предпочитаю, чтобы девушка принадлежала мне, а не моему кошельку.
Ивона улыбнулась.
– Да что вы! Никогда бы не подумала, что вы такой. – Она шлепнула девушку по заду, словно любимую собачонку. – Ну, пошла. Все вон.
Я смотрел, как они молча уходили из комнаты, и испытывал что-то вроде разочарования, что не мог последовать примеру Беккера. По-видимому, Ивана почувствовала раздвоенность моих ощущений.
– Вы не такой, как Эмиль. Его тянет к любой девушке, которая покажет ему свои ноготки. Я думаю, он трахнул бы даже кошку с переломанным хребтом. Вам нравится виски?
Я демонстративно проглотил свою выпивку и сказал:
– Очень.
– Хотите что-нибудь еще?
Я почувствовал, как она прижимается грудью к моей руке, и улыбнулся, заглянув за ее декольте. Потом зажег сигарету и посмотрел ей в глаза.
– Только не притворяйтесь разочарованной, если я скажу: все, что мне от вас нужно, это – кое-какая информация.
Она улыбнулась, перестала прижиматься и потянулась за своим стаканом.
– Какая информация?
– Я ищу мужчину и, прежде чем вы начнете отпускать шуточки по этому поводу, хочу вас предупредить: я ищу убийцу, и у него на счету уже четыре жертвы.
– Чем же я могу помочь? У меня бордель, а не частное сыскное агентство.
– С вашими девушками иногда обращаются грубо.
– Никто из наших клиентов не носит бархатных перчаток, Бернхард. Скажу вам больше: многие считают, что, раз они платят, значит, имеют право порвать на девушке белье.
– Это тип, который переходит все границы дозволенного, даже вашей профессией. Может быть, у одной из ваших девушек был такой клиент. Или они слышали о ком-нибудь.
