расстоянии, и тут уж пустились болтать напропалую. Марха побежала за Киттой; она знала, что драка закончится поцелуями, объятиями, после чего сладкая парочка удалится в шатер… об этом ей и думать было противно.
Озаренные лунным светом, подруги дошли до берега моря и долго смотрели, как пенится прибой внизу.
– Китта… – сказала наконец Марха, – как ты думаешь, ежели кому желаешь зла, это сказывается?
Китта рассмеялась, гортанно и добродушно, и смех ее был убедителен, как материнская ласка.
– Конечно же, не сказывается. А что? Чувствуешь себя виноватой маленько, а?
– Ну… теперь это глупо звучит.
– Хотя я тебя вполне понимаю, малышка. Ну, не суши душу из-за этого. Она шлепнулась, потому что поспешила, и все тут, – Китта глубоко вздохнула. – По крайней мере, мы заработали хоть что-то на хлеб…
– Но как же мы доберемся до дома? На этом гадком островке нет другого города, кроме дурацкой Лувилы, а тут народ не захочет снова любоваться, как скачет наша корова!
– Ох, девочка, что за язычок у тебя! Прямо жало!
– Но я же права!
Китта что-то проворчала себе под нос.
– Ты что? Разве нет?
– Насчет публики. Я бы не назвала Рими коровой. Верно сказал твой отец, всякий может упасть.
– Я никогда не падаю! За то она меня и ненавидит. Знаешь, чего я боюсь? Что она нажмет на отца, и тот продаст меня работорговцу. Тогда появятся денежки на переезд для вас всех. Думаю, за меня много дадут…
– Да уймись ты! Что за чушь ты несешь! Твой отец ни за что на такое не пойдет!
– Возможно. А вот она попробует.
Китта промолчала красноречивее целого свитка ответов.
Наутро Марха встала поздно. Она делила палатку с Киттой и Делией, но они обе уже давно проснулись и ушли. Их постели, аккуратно свернутые, были уложены в углу, и горячее солнце пробивалось сквозь полотно. Снаружи доносились голоса, смех и дружеские перебранки, обрывки песен и притворно-сердитой божбы – обычный шум циркового лагеря.
Девушка оделась, взяла костяной гребень и, выбравшись под открытое небо, принялась раздергивать спутанную массу своих кудряшек, жмурясь от яркого света. Все были на ногах и при деле, только отца и Оримы не видать. Почивать изволят, – подумала Марха и скорчила гримаску.
– А, вот и ты! – окликнула ее Китта. – Возле костра есть свежий хлеб в корзинке, поешь!
Они устроились на куче хвороста – Марха завтракала, а Китта рассказывала:
– Я поговорила с Винто. Его беспокоит отсутствие заработка. Твой отец намекал, что-де у него не хватит денег полностью расплатиться с акробатами.
У Мархи вдруг похолодело в животе.
– Но если он не выдаст им все жалованье, они нас оставят! У них хватит своей сноровки, чтобы прожить!
– То-то и оно. Я подумала, не замолвишь ли ты словечко перед отцом, ты-то ведь еще можешь на него повлиять!
– Если я что-то скажу, корова скажет прямо противоположное, лишь бы помычать!
– Марха! – возмущенно одернула ее Китта, но тут же горестно скривилась, признавая свою неправоту. – Ну, может тогда мне лучше поговорить? Мне как-то довелось сесть на мель с одной труппой, много лет назад, и я чертовски хорошо помню… Слишком хорошо. И не хочу… – она снова заколебалась. – А ну-ка погляди! Уж не наш ли это ловкач-варвар?
Жонглер подъехал к их стоянке на красивом – и, наверно, очень дорогом – сером мерине. Голова его была покрыта широкополой кожаной шляпой. Он спешился возле самого круга шатров, минуту постоял, осматриваясь, и повел коня прямо к кухонному костру; циркачи, сидевшие вокруг, повскакивали, приветствуя его. Сердце Мархи бешено заколотилось, когда он отвесил всем общий поклон, лениво и грациозно – так он был гибок и красив!
– Доброе утро всем вам, – провозгласил он с широкой усмешкой. – Меня зовут Саламандр, и я хотел бы переговорить с главою вашей труппы. У меня есть к нему деловое предложение.
– Хм… видите ли, он еще не выходил из шатра, – промямлила Китта. – Но вот-вот проснется!
Саламандр посмотрел на небо, видимо, проверяя положение солнца. Винто и Китта обменялись многозначительными взглядами, исподтишка оценивая стоимость его нарядной одежды и конской упряжи.
– Вообще-то я его дочь, – сказала Марха. – Может, изложите ваше дело мне?
– И впрямь, вы можете выручить меня. Я хотел бы выяснить, куда вы намерены далее отправиться, поскольку по всем признакам сей город более не представляет для вас изобильного поля деятельности.
Винто и Китта снова переглянулись, почти испуганные.
– Ну… Мы пока не определились. Скорее всего, вернемся на Главный остров, но точно не знаю.
– Понятно. Мы с моей спутницей также совершенно не представляем, куда двигаться дальше, понимаете ли, и я подумал, что…
