Греймин долго смотрел на наемника — с сомнением и вместе с тем со странным благоговейным трепетом. На плече Родри нетерпеливо ерзал серый гном. Наконец тьерин кивнул.
— Ты прав, серебряный кинжал, — он повернулся к своему капитану: — Пусть люди вооружаются. Так или иначе, сегодня все закончится.
Гном схватил Родри за волосы, дернул и исчез. Боевой отряд выстроился за воротами; наблюдатели забрались на крепостной вал. Ожидание продолжалось под палящим солнцем. Люди уселись на булыжники. Никто не разговаривал, только время от времени кто-нибудь смотрел на Родри, нахмурившись в задумчивости, словно считая, что они все спятили, поверив словам серебряного кинжала. Внезапно послышался радостный крик:
— Из леса выезжают всадники! Вижу герб клана Волка! Это Беноик, клянусь богами!
Крича и смеясь, солдаты вскочили на ноги. Нед обнял Родри за плечи и прижал его к себе, полдюжины солдат разом хлопали его по спине. По приказу тьерина двое слуг подняли бревно, на которое запирались ворота. До собравшихся внутри дана уже доносился шум битвы: кричали воины, трубили рожки, лошади ржали, и сквозь все эти звуки прорывался лязг металла. Родри начал смеяться — вначале это было лишь невнятное бормотание себе под нос. Ему стало легко, ноги сделались невесомыми и, казалось, он парит на булыжниками.
— Не забудь! — прошипел Нед. — Мы идем на Наддрика.
Родри кивнул. Он продолжал смеяться. Со стоном и скрипом ворота раскрылись. Крича и толкаясь, боевой отряд выбежал наружу. Солдаты неслись по узкому проходу, как листья и щепки, запруживающие ручей, который подталкивает их, рвет и наконец, вспениваясь, прорывается наружу. Внизу, под горой, во вражеском лагере кричали и толкались. Началось кровавое сумасшествие. Половине людей Наддрика не хватило времени вооружиться; те, на ком все-таки оказались кольчуги, пытались удержать земляные укрепления. Но противиться кавалерийской атаке, имея лишь мечи и ни единой пики, оказалось практически невозможным. Лошади падали, ржали и вставали на дыбы; в ответ на каждую потерянную лошадь погибали трое или четверо врагов. Внезапно послышался крик:
— Противник в арьергарде! Противник в арьергарде!
Смех Родри звучал теперь куда громче и напоминал вой, когда осажденные понеслись вперед. Защитники земляных укреплений сломались под натиском конницы. Они повернулись и побежали — но лишь для того, чтобы столкнуться с новой угрозой: Греймин повел своих людей вниз по склону.
— Вон он! — завизжал Нед. — С украшенным щитом!
Крупный плотный мужчина в кольчуге, но без шлема несся через поле брани. Он отступал. Серебро его щита вспыхивало на солнце. Родри пошел на него. Смех серебряного кинжала прекратился, потому что он думал только о том, как добежать до врага. Вскоре Родри оставил далеко позади раненого Неда. Наддрик замедлял ход, он тяжело дышал, хватал ртом воздух. Затем он подвернул ногу и пошатнулся, Родри тотчас молниеносно подскочил к нему и отрезал от товарищей. Мгновение они просто смотрели друг на друга и тяжело переводили дух. Губы Наддрика шевелились под светлыми усами.
— Так вот, значит, каков человек, который собирался убить всех женщин и детей в дане, — произнес Родри.
Холодный, безумный смех вырвался из горла серебряного кинжала. Когда Родри сделал выпад, Наддрик уклонился, подняв щит и меч. Он ловко парировал удары, держа щит выше обыкновенного, чтобы прикрыть голову без шлема, и быстро сделал выпад в сторону Родри. Внезапно среди черного дыма взметнулось пламя: кто-то поджег шатры. Родри провел обманный маневр, заходя сбоку, и ударил; Наддрик, едва успел отбить удар, отпрыгнул назад и стал кружить. Когда Родри развернулся, чтобы смотреть противнику прямо в лицо, на обоих полетели дым и пыль, более густые, чем морской туман. Оба подавились и закашлялись. Запах гари привел Родри в неистовство.
Давясь от удушья, он завыл и бросился в атаку, дикий, как раненый лев, он бил, парировал удары, ругался и кашлял, в то время как Наддрик лишь отчаянно пытался спастись. Он отражал удары одновременно мечом и щитом, почти не нападая. Даже охваченный приступом безумия, Родри видел, что лорд устает. Наемник снова провел обманный маневр, быстро уклонился и отскочил. Наддрик попытался догнать врага — но действовал усталый и тяжеловесный лорд слишком медленно. Сильный удар Родри попал по шее сбоку. Послышался отчаянный крик, который сменился страшным булькающим звуком, и Наддрик упал — сперва на колени, а после набок. Кровь, пульсируя, хлестала из разрубленной артерии.
Приступ неистовства у Родри закончился, и его охватила паника. Где-то здесь лежит Джил, мертвая или раненая, где-то в этом огне находится его женщина. Он знал это, хотя и понимал, что ведет себя как безумец. Родри слышал, как Нед выкрикивает его имя, но повернулся и понесся к горящим шатрам — точно так же слепо, как атаковал Наддрика. Внезапно он услышал стук копыт и увидел, как из тьмы выезжает конь. Покрытая сажей, бледно-золотистая шкура Восхода светилась сквозь тьму.
— Родри! — закричала Джил. — Ко мне, за спину! Лошади Наддрика вот-вот побегут.
Родри убрал меч в ножны и вскочил на коня. Не успел он устроиться, как Джил пустила Восхода рысью.
— Что ты здесь делаешь?
— Спасаю тебя. Я слышала твой смех. Оглянись. Лошади бегут?
Когда Родри оглянулся, то мало что увидел в дыму и пыли, но все-таки различил силуэты коней, которые двигались от горящего лагеря.
— Клянусь богами! Кто-то их выводит.
— Наверное, сама Эпона. Когда несколько минут назад я проезжала мимо, они дико ржали и натягивали веревки.
Джил приостановила коня, повернулась в седле и удивленно взглянула на Родри. Он обнял ее и поцеловал. Джил рассмеялась и оттолкнула его.
— Ты мне сейчас шею сломаешь. Подожди немного, любовь моя.
В это мгновение Родри вспомнил, что они находятся посреди сражения, но он когда огляделся по сторонам, немного оглушенный, как и всегда после приступа неистовства, то понял, что сражение уже практически закончилось. Наддрик оказался в меньшинстве, большую часть его людей убили, а нескольких оставшихся взяли в плен. Джил с Родри спешились и пошли пешком, ведя коня в поводу. Родри увидел, как Нед разговаривает с Греймином над трупом Наддрика.
— Иди сюда, серебряный кинжал! — крикнул ему Нед. — Ваша светлость, вот человек, который прикончил ублюдка.
— Тебя за это наградят, серебряный кинжал, — сказал Греймин. — Получишь хорошую награду за все, что ты сделал для меня.
Тьерин опустился на колени, достал свой меч, взял его двумя руками и одним быстрым ударом отрубил Наддрику голову. У Родри скрутило живот — этот поступок тьерина был неблагочестивым. Греймин схватил голову за волосы и встал, глядя на окружающих так, словно бросал им вызов — посмеют ли они возразить ему. А после ушел, и голова врага болталась у него в руке. Хотя жрецы давно запретили отрезать головы и забирать их в качестве трофеев, — и, даже проклинали тех, кто это делает, — вид Греймина затронул что- то в глубине души Родри, подобно тому, как одна струна арфы начинает звучать, когда поет другая. Хотя Джил и Нед следили за тьерином с искренним отвращением, Родри почувствовал мрачное удовлетворение.
— Я бы сделал то же самое с человеком, который угрожал моей жене и родственникам, — сказал Родри.
— Ну, — Нед бросил на него короткий, испытующий взгляд. — Его определенно вынудили.
Перед тем, как отправиться в дан, Родри наклонился над обезглавленным трупом, обыскал его и забрал все ценные мелкие вещи — монеты, брошь в виде кольца, украшенные золотом ножны и серебряную пряжку ремня. Работа по найму подошла к концу, а серебряному кинжалу нужно думать, на что жить на долгой дороге.
Когда запылали шатры, Перрин ехал по краю поля битвы, собирая раненых лошадей и отводя их в безопасное место, подальше от земляных укреплений. Он не сразу понял, что означает этот дым, — пока гнедой конь, на котором он сидел, не стал нервно фыркать и пританцовывать. Тогда Перрин вспомнил лошадей Наддрика, стреноженных за шатрами. Перрин выругался, повернул коня и галопом помчался прямо к лагерю противника. Вначале его конь сопротивлялся и упрямился, но Перрин говорил с ним и хлопал по
