Было странно снова сидеть на обитом бархатом диванчике, под знакомыми херувимами — только на сей раз в компании женщины, на которую Андрэ был разительно похож.
— Останешься? — спросила сына Олга Страусс. — Или у тебя срочные дела?
— Один день без меня перебьются, — равнодушно бросил он.
— Мисс Уилкинс, — обратилась Олга к Стейси, — кажется, в последнее время вам пришлось вести весьма насыщенную жизнь?
Стейси виновато улыбнулась.
— Да, очень насыщенную. Вы, конечно, уже знаете, что Анна уговорила меня сыграть ее роль... хотя я до сих пор удивляюсь, что у меня вообще хватило смелости на это.
— Андрэ говорил, что Анна нашла весомые доводы. Кроме того, ваша мистификация помешала омрачить юбилей моей свекрови, так что я, например, могу лишь поблагодарить вас. Но, Андрэ, как же ты теперь объяснишь нашим друзьям, что Стейси — вовсе не Анна?
— Если кто-то посмеет затронуть эту тему, в чем я сомневаюсь, я попросту отвечу, что это не его дело! — надменно отрезал он.
— Вижу, что с тактичными объяснениями мне придется подождать, пока не вернется Дидье! — Олга выразительно вздохнула.
— Как всегда, — буркнул Андрэ и вскочил, чтобы принять у Борины тяжелый поднос.
— Я вам кофе принесла, месье Андрэ, — сообщила она, и он сердечно поблагодарил служанку.
Впервые за сегодняшний день Стейси увидела его теплую и открытую улыбку. Пока она разливала кофе, мать Андрэ восхищалась необыкновенным сходством Стейси и Анны.
— Простите, что я все время на вас таращусь, — говорила Олга, поверх своей чашки неотрывно глядя на Стейси. — Я конечно, много лет не видела Анну, мы встретились лишь недавно, но ее и, конечно, ваша внешность не из заурядных. И все же Андрэ утверждает, что между вами нет родственных связей.
— По правде говоря, — пробормотала Стейси, старательно избегая смотреть на Андрэ, — совсем недавно я узнала, что у нас в семье были выходцы из Франции, и это, быть может, объясняет, откуда у меня нетипичная для англичанки внешность.
— Как интересно!.. — воскликнула Олга Страусс, но тут же осеклась — вошла Борина и сообщила, что звонит подруга мадам Женевьевы и интересуется самочувствием больной.
Олга извинилась и вышла, а Стейси, чтобы чем-то занять руки, налила себе еще кофе.
— Тебе налить? — вежливо спросила она.
Андрэ кивком поблагодарил и пододвинул свою чашку. Стейси наполнила ее кофе, добавила сахар и поставила чашку перед Андрэ, втайне гордясь тем, что руки у нее не дрожат.
— Ты никогда не говорила, что у тебя в родне есть французы, — заметил Андрэ.
— Я недавно об этом узнала.
— Ты сильно похудела, Стейси, — внезапно сказал он.
— Спасибо.
— Это не комплимент!
— В таком случае беру свою благодарность назад. Впрочем, если уж речь зашла об этом, ты, по- моему, тоже похудел.
— В этом нет ничего удивительного. Я много работаю.
— Ты и раньше много работал, разве нет?
— Просто теперь я дольше задерживаюсь на работе.
— У тебя не хватает сотрудников?
Глаза Андрэ недобро заблестели.
— Нет, не в этом дело. Я загружаю себя работой, чтобы поскорее забыть, как ты публично унизила меня.
Стейси вспыхнула.
— Я всего лишь показала, как отношусь к твоему предложению!..
Андрэ стремительно встал.
— Ни одной женщине я не предлагал ничего подобного!
— Если все они были твоего круга, то меня это не удивляет! — огрызнулась Стейси, но тут же прикусила язычок — в гостиную вошла мать Андрэ.
— Дорогая моя, больная хочет видеть тебя, — сказала она Стейси, улыбаясь. — Когда ты спустишься вниз, мы вместе пообедаем.
По знакомой лестнице Стейси поднялась в комнату Женевьевы и постучала в приоткрытую дверь. Строгая женщина в накрахмаленном до хруста белом халате улыбнулась и жестом пригласила ее войти.
— Мадемуазель Уилкинс, меня зовут Эугения. Входите же. Я ненадолго оставлю вас вдвоем с мадам.
Стейси с трепетом шагнула к кровати и радостно улыбнулась, увидев, что Женевьева Страусс сидит в постели, опираясь на гору подушек. На старой даме была довольно кокетливая рубашка, отделанная кружевом, а увядшие щеки розовели слабым, но бесспорно здоровым румянцем.
— Бабушка! — дрожащим голосом выдавила Стейси и, не в силах удержать слез, наклонилась и нежно поцеловала больную в щеку. — Ты выглядишь просто замечательно.
— Теперь, когда ты здесь, дитя мое, я и чувствую себя замечательно. — Старая дама похлопала по краю кровати. — Присядь и расскажи мне, как поживает Джеки... а еще — чем ты так обидела моего внука, что никто не смеет упомянуть при нем твое имя, не рискуя вызвать его гнев.
Стейси невольно рассмеялась, вытерла слезы и пододвинула ближе плетеное кресло.
— Я лучше сяду здесь, бабушка. У тебя такая роскошная постель, что я не смею на нее садиться.
Голова у нее кружилась от облегчения. Она страшилась, что увидит мадам Страусс на смертном одре — а старая дама между тем выглядела на редкость хорошо. Оживленно блестя глазами, она рассказала, как перепугало все семейство падение Стеллы.
— У меня случился небольшой приступ, но Олга — ты ведь уже познакомилась с моей невесткой? — отлично умеет справляться с неприятностями. — Женевьева лукаво улыбнулась. — Никто и оглянуться не успел, как появился врач и Стеллу увезли в больницу. Хвала Господу, у нее все в порядке. Андрэ сразу же вызвал для меня сиделку, меня уложили в постель и велели не вставать. Тогда-то я и воспользовалась своим положением и потребовала, чтобы Андрэ вызвал тебя.
— А я-то перепугалась до полусмерти! Когда он позвонил, я вешала портьеры и едва не свалилась со стремянки.
Больная ласково улыбнулась.
— Прости, дорогая, это я виновата.
— О, это неважно! Ведь теперь я знаю, что ничего плохого не случилось.
Старая дама оглядела ее строгую прическу и синий дорожный костюм и неодобрительно покачала головой.
— Пойди переоденься во что-нибудь поудобнее, пообедай и непременно распусти волосы, — строго велела она. — В таком виде ты похожа на монашку.
— Хорошо, бабушка. До встречи!
В своей комнате Стейси наскоро приняла душ и надела коричневые вельветовые брючки и бежевый кашемировый свитер — эти вещи купила для нее Джеки. Самую малость подкрасившись, Стейси расчесала отросшие до плеч волосы и забежала в комнату Женевьевы.
— Так лучше? — весело спросила она.
— Превосходно! Теперь хорошенько поешь. Очень уж ты худая.
Стейси рассмеялась и легко сбежала по лестнице в холл. У самого ее подножия она налетела на Андрэ. Он крепко схватив ее за плечи, а потом со сдавленным стоном притянул к себе и поцеловал так горячо и жадно, что Стейси едва не задохнулась от наслаждения, прежде чем нашла в себе силы оттолкнуть его.
