принципе они враждебны друг другу, но объединились в своей борьбе против германских народов. Мы уже уничтожили одну из этих сил, по крайней мере в Германии; после войны придет время разобраться и со второй. В данный момент, к несчастью, у нас связаны руки. Дипломатическая осторожность требует, чтобы мы скрывали свои истинные настроения, но так будет не всегда. Рано или поздно мы разоблачим этих попов – и ни их Бог, ни их Дева Мария не смогут ничем им помочь. Больше всего мне хотелось бы ликвидировать римское духовенство и разделаться со святым отцом.
– Но не выступаете же вы против Богоматери, господин рейхсфюрер? – спросил я.
– Нет, совсем нет. Связывать женственность с религией – благородная идея. Она соответствует нашему германскому мировоззрению. В Древнем Риме именно девственницы – весталки – были хранительницами священного огня в храме Весты; кроме того, многие народы почитали своих «мудрых женщин». Я сам бываю очень тронут, когда вижу, как женщины и дети обращаются к Богоматери со своими горестями.
Тут нас прервали, так как Гиммлеру предстоял разговор с Чиано; он уверял меня, что все сильнее и сильнее ненавидит подобные мероприятия.
– Как мне противны эти переговоры, которые ни к чему не ведут и на которых каждый знает, что другая сторона только обманывает его, – сказал Гиммлер, уходя. – Я восхищаюсь мудростью тех индийских религий, которые требовали, чтобы цари и высшие чиновники ежегодно на два или три месяца удалялись в монастырь для медитации. Когда-нибудь мы и у себя учредим что-то подобное. – Затем со смехом прибавил: – Как вы думаете, Риббентроп или Лей способны на монашескую жизнь? Хотелось бы мне взглянуть на лицо Лея, когда ему предложат кислое молоко и черный хлеб в качестве пищи для тела и «Бхагаватгиту» – для души.
Выборы нового фюрера конклавом
Гиммлер сказал:
– После смерти фюрера мы выберем нового вождя точно так же, как выбирают папу; это хорошая система, выдержавшая проверку временем.
Я удивленно спросил:
– Значит, в католической церкви все же есть что-то хорошее?
Гиммлер ответил:
– Естественно, мы возьмем на вооружение все хорошее и избавимся от всего плохого. Мы позаимствуем самые здоровые ветви с дерева истории и заново привьем их на ствол немецкого национал-социализма.
По его словам, после войны будет учрежден сенат для избрания фюрера, включающий в себя всех гауляйтеров, десять ведущих партийных деятелей, десять ведущих вождей СС, пять ведущих вождей СА и рейхсминистра. Самый достойный человек из их числа станет новым фюрером. Лучшую систему для избрания расой повелителей своего фюрера невозможно представить. Однако сенат получит и другие функции, станет постоянным органом.
XXI
Чиано
Во время поездки в Рим с Риббентропом мне также пришлось лечить графа Чиано и Буффарини, министра внутренних дел. Я живу в «Гранд-отеле» как гость итальянского правительства. Все ко мне очень внимательны и дружелюбны – возможно, потому, что я финн.
Сегодня получил почетную награду – Крест ордена Св. Маврикия и Лазаря, который от имени короля мне вручил граф Чиано.
Мне кажется, что вожди итальянского фашизма питают известную враждебность к Германии. Чиано рассказал мне, что итальянцы боятся немцев. Они никогда не знают, что нацисты сделают в следующий момент, и считают национал-социализм плохой имитацией фашизма, в основе которой лежит непонимание. Чиано рад, что может говорить со мной откровенно, поскольку я – финн.
Прибыл сюда сегодня по срочной просьбе Чиа-но. Меня сопровождает Ирмгард. Некоторое время назад Чиано спрашивал Гиммлера, могу ли я приехать. Сначала Гиммлер пришел в негодование и сказал:
– Пусть эти итальянцы сами лечат свои больные потроха. – Мол, они со своей шайкой лживых иезуитов бесполезны как солдаты и для немцев служат только обузой. – Когда дело доходит до боя, они обычно держатся в сторонке, но всегда знают, к кому обратиться, когда заболит живот.
Как обычно, пришлось продлить курс лечения. Мой отъезд был отложен до сегодняшнего дня. С Чиано и Буффарини, министром внутренних дел, мы обсуждали, удастся ли мне приехать в Рим осенью. Буффарини советовал мне завести квартиру в Риме, постепенно разорвать все связи в Германии и перебраться в Италию. Рано или поздно Италии придется заключить сепаратный мир, и мне стоило бы к тому моменту жить в Риме. Буффарини распрощался со мной такими словами:
– Бросайте этих холодных немцев и приезжайте к нам.
Итальянское правительство устраивает большой прием для Гиммлера в отеле «Амбассадор». Чиано пригласил и меня. Там будут все вожди фашистской партии и итальянское правительство в полном составе.
После обеда мы с Буффарини присоединились к Гиммлеру и Чиано, который рассказывал Гиммлеру, какую исключительную пользу ему приносит мое лечение. Гиммлер сказал, что не знает, как бы жил без моей помощи.
– Лечение Керстена уникально, – признал Гиммлер. – Он великий волшебник, Будда, и все мы должны быть ему благодарны. Он добивается успеха там, где все прочие врачи терпят поражение. Он мгновенно исцеляет мои желудочные колики, благодаря чему я могу продолжать работу. – И добавил: – У меня есть единственный упрек в его адрес – он не принимает никаких почестей и наград.
Чиано со смехом ответил:
– Значит, итальянцы могут гордиться, что он принял от нас Крест Св. Маврикия.
Все это было для меня очень неприятно. Я сказал, что единственная награда, о которой мечтаю, – приносить облегчение моим пациентам и помогать нуждающимся.
Тогда Гиммлер сказал:
– Однако наш Будда часто вызывает у меня большое беспокойство. Он приходит ко мне со списком имен в руке и просит освободить людей, выступающих против войны и против великих идей фюрера. Большинство из них – голландцы, евреи и немецкие предатели. И он столь невероятно упрям и настойчив, что мне всегда приходится уступать.
Чиано засмеялся:
– Да, никто ни в чем не может отказать Керстену.
И Гиммлер добавил:
– Нашему Будде это прекрасно известно. Именно поэтому он так настойчив.
Как чудесно снова оказаться в Риме. Если бы только не пришлось возвращаться в Германию! Жизнь в Вечном городе так прекрасна! Граф Чиано готов помочь мне перебраться в Рим. Но я сомневаюсь, чтобы из этого что-нибудь вышло, – Гиммлер слишком разозлен на Италию. Однако сделаю все, что в моих силах.
Чиано сегодня был очень пессимистически настроен и сказал:
– Союзники – глупцы. Зачем высаживаться в Африке? Почему не в Генуе? Тогда для Италии война бы кончилась. А сейчас война продолжается, и многим итальянцам придется умереть ради этих варваров-
