немцев. Крайне досадно.
Я спросил Чиано, почему бы Италии не выйти из войны, в которой она явно ничего не приобретет.
Чиано ответил:
– Не выйдет. Здесь слишком много немецких войск и шпионов. Ничего не поделаешь. Немцы знают все.
Меня охватила сильная тревога. Бедная милая Италия! Я сказал, что, может быть, все сложится не так плохо. Не перевешают же нацисты всех итальянцев! Чиано усмехнулся:
– Меня Гиммлер не повесит. Я уж постараюсь. Варвары всегда хотят всех вешать. Муссолини слишком доверяет немцам. Риббентроп безумен. У немцев нет чувства юмора. Они все время злые. Керстен, вы должны приезжать в Рим. Здесь солнце и веселые люди.
После этого мы поговорили о моем возвращении в Рим в апреле, когда я постараюсь задержаться подольше.
– Замечательно! – воскликнул Чиано. – Чудесно! Конечно, приезжайте и привозите семью!
XXII
Оригинальный план Гиммлера по решению еврейского вопроса
Гиммлер сообщил мне, что итальянцы заключат сепаратный мир. Предатель Чиано продал Италию союзникам. Лишь с попустительства Чиано союзникам удалось высадиться в Африке. Чиано – худший из предателей.
– Можете быть уверены, господин Керстен, грядет тот день, когда фюрер повесит Чиано.
Гиммлер находился в крайнем возбуждении, и к нему вернулись желудочные боли. В данный момент его здоровье снова совершенно испорчено. Очевидно, десант союзников нанес сильный удар по его организму.
– Вы в состоянии понять, зачем союзники высадились в Африке? – спросил он.
Я ответил, что не разбираюсь в политике. Тогда Гиммлер продолжил:
– Если бы англо-американцы высадились в Греции, в этом была бы какая-то логика. Тогда, возможно, мы сумели бы прийти к пониманию и объединить свои силы против большевизма, врага человечества. Но евреи, которые служат главной поддержкой большевизму, захватили власть в Америке и Англии. Нам никогда не достичь понимания, пока они остаются у руля.
– Это ваше мнение или фюрера? – спросил я у Гиммлера.
– Наше общее, – сказал он.
– Почему бы вам не воспользоваться нейтральными каналами, чтобы прийти к почетному соглашению с Англией и Америкой?
– По ряду внутренних причин это невозможно, так как подорвет престиж Национал-социалистической партии. Фюрер пойдет на что угодно, только не на это. Партия должна вынести войну, не растеряв ни капли влияния, потому что она – опора нации.
В ходе дальнейшего разговора Гиммлер заявил, что высадка союзников в Африке временно замедлила продвижение на Восточном фронте, поскольку положение в Африке до сих пор неясно. Фюрер полагает, что через три или четыре месяца Африканская кампания снова окажется под контролем. После этого можно будет сосредоточить все наличные силы, чтобы нанести большевистским ордам смертельный удар.
С момента десанта в Африке фюрер отдал приказ безжалостно избавляться от евреев. Я сказал, что не могу понять смысла этой бесчеловечной кампании против евреев, которые заключены в концентрационные лагеря и совершенно беззащитны. Гиммлер прокомментировал так:
– Я должен это делать.
Я возразил:
– История осудит вас как величайшего антисемита всех времен.
Через несколько минут Гиммлер сказал усталым голосом:
– Ах, Керстен, я никогда не желал уничтожения евреев. У меня были совсем другие идеи. Все, что происходит, – на совести Геббельса.
Я изумленно уставился на Гиммлера:
– Что вы имеете в виду?
– Несколько лет назад фюрер отдал мне приказ избавиться от евреев. Им было позволено забрать с собой свои капиталы и собственность. Сначала я даже наказывал моих людей за эксцессы, о которых мне становилось известно. Но я был неумолим в одном: евреи должны убраться из Германии. В 1938 году Рузвельт направил нам запрос по поводу наших намерений в отношении евреев. Мы дали ему знать, что намереваемся изгнать из Германии всех евреев, позволив им забрать всю свою собственность; капиталы, которые они вложили в германскую промышленность, следовало заменить иностранными инвестициями. Мы даже учредили еврейскую эмиграционную службу и комитет для решения возникающих экономических вопросов, который возглавлял высокопоставленный деятель из министерства торговли. Евреи могли вести за границей ту же жизнь, какую они вели здесь. Мы попросили у Рузвельта поддержки в осуществлении этого проекта, но так и не получили ответа на свою просьбу. Вскоре после этого советник нашего посольства в Париже, фон Рат, был убит евреем Грюншпаном. Несмотря на это, я по-прежнему помогал евреям уехать из страны. Однако наше великодушие оставалось незамеченным, и мир начал против нас позорную кампанию. В движение пришли скрытые политические силы, стремящиеся к войне, и они преуспели. Наши экономические и политические проблемы возрастали. За всем этим стояли евреи. Тем не менее вплоть до весны 1940 года евреи могли без всяких проблем покинуть Германию, пока в дело не вмешался Геббельс.
– Почему Геббельс?
Гиммлер ответил:
– Геббельс считал, что еврейский вопрос можно решить лишь полным уничтожением евреев. Любой еврей, пока остается жив, всегда будет врагом национал-социалистической Германии. Следовательно, любые проявления мягкости в их адрес неуместны. Я считал, что было бы достаточно изгнать евреев. В 1934 году я предложил фюреру отвести евреям крупную территорию и дать им возможность создать на ней независимое государство. Я хотел им помочь. Мы отправили ряд запросов самым разным странам, но евреи оказались никому не нужны.
Я спросил, думал ли он о Палестине.
– Нет, о Мадагаскаре. Это остров с плодородной почвой и климатом, подходящим для евреев.
– Но Мадагаскар – владение Франции.
– Мы могли бы созвать международную конференцию и уладить этот вопрос с Францией. Но все вышло по-другому. А затем началась война, и при таких обстоятельствах участь евреев была решена.
Сегодня у меня с Гиммлером состоялся очень продолжительный разговор о евреях. Я сказал, что мир больше не потерпит уничтожения евреев; пора положить этому конец. Гиммлер сказал, что это не в его власти; он – не фюрер, а соответствующий приказ Адольфа Гитлера совершенно недвусмыслен. Я спросил Гиммлера, понимает ли он, что история рано или поздно объявит его одним из величайших известных убийц из-за проводившегося им уничтожения евреев. Он должен подумать о своей репутации, не позволять запачкать ее таким обвинением. Гиммлер ответил, что он не делал ничего плохого, а только выполнял приказы Адольфа Гитлера.
Тогда я спросил его, как лично он относится к этому вопросу. Он ответил, что многое отдал бы, чтобы избежать выполнения этих приказов. Кроме того, он задействовал бы особые подразделения, а не ваффен-СС. В этой связи Гиммлер пожалел о том, что его мадагаскарский план не был осуществлен до наступления войны. Независимое еврейское государство стало бы наилучшим решением. Оно послужило бы домом для евреев из всех стран, и Германия навсегда избавилась бы от них. Но к несчастью, иностранные державы, мгновенно договорившись с Геббельсом, Борманом и их сторонниками, положили конец этой программе.
Я сказал Гиммлеру, что у него еще есть возможность избежать суда истории, проявив гуманность к евреям и другим жертвам концентрационных лагерей, если он действительно недоволен приказами Гитлера
