Элис толкнула меня локтем. Видимо, она очнулась после потери сознания, потому что удар был чувствительным.
– Прекрати ржать! – возмутилась она. – Спорим, у него какое-нибудь красивое имя… Жан… или Франсуа… или…
– В смысле, Джон или Френсис?
Элис снова попыталась дать мне по ребрам, но на этот раз я была готова и увернулась.
– По-французски они красивее звучат.
Я вздохнула:
– Какая разница? Мы больше его никогда не увидим.
Элис уселась на свой велосипед.
– Может, ты и не увидишь, а я собираюсь. Кто каждое утро приезжает сюда за хлебом? – хитро спросила она.
– Мы?
– Умница! – Подруга погладила меня по голове, как маленького ребенка. – Догадалась! А теперь поехали-ка домой, пока хлеб не остыл и твоя мама не приготовила нам кашу на завтрак.
Глава пятнадцатая
Следующее утро прошло как обычно. Мы с Элис на великах поехали в булочную, а затем в саду шпионили за красавчиком французом.
Еще до того, как я увидела его, по мечтательному выражению на лице Элис поняла, что парень там. Моя подруга принялась картинными жестами отбрасывать назад волосы, так что я уже испугалась, не превратилась ли она в Мелиссу.
Я обернулась и увидела француза на том же самом месте, где он сидел вчера. Он снова читал какую- то книгу, но я так и не смогла увидеть, какую именно – слишком большое расстояние было между нами. Парень был одет в полосатую рубашку и джинсы и выглядел как суперзвезда!
– Ну а теперь что? – спросила я.
Элис пожала плечами:
– Не знаю, а ты?
– Мы же не можем торчать здесь целую вечность?
Элис вздохнула:
– Почему? Я бы с удовольствием стояла и смотрела на него.
– Элис О’Рурк, возьми себя в руки! – строго сказала я.
– Зачем? – мечтательно протянула она.
Честно говоря, мне это уже порядком надоело. Но тут парень оторвался от книги и поднял на нас глаза.
– Давай, скажи ему что-нибудь. – Я толкнула подругу локтем.
– Но он же француз, что я скажу? Я даже не смогу у него спросить, какую музыку он любит и каким спортом увлекается. Ты что, хочешь, чтобы я произнесла что-то вроде gateau и chateau?
Парень тем временем поднялся с лавочки.
– Он уходит! Мэг! Давай, придумай же что-нибудь! – Вид уходящего мальчика поверг мою подругу в панику.
– Э-э-э… бонжур, – неуверенно выдавила из себя я.
– Он тебя не услышал, давай еще раз, – Элис вцепилась мне в рукав.
– БОНЖУР! – я поздоровалась громче, чем рассчитывала. По правде говоря, я почти проорала.
Бедный парень чуть не подпрыгнул от испуга, а затем быстро бросил в ответ «бонжур» и со скоростью света скрылся в магазине.
Элис вздохнула:
– Кажется, я влюбилась.
– Эй, Эл, а как же я? Я могу в него тоже влюбиться?
Элис покачала головой:
– Прости, Мэган, но я увидела его первой.
– Но так нечестно! – запротестовала я.
Элис захихикала:
– Может, и нечестно! Да, в конце концов, какая разница. Все равно ни одна из нас не будет с ним встречаться. Нам осталось всего шесть дней тут – еще шесть таких «бонжуров», вот и все.
– Ну и ладно, – отозвалась я, залезая на велосипед. – Поехали уже. Кто приедет последней, получит добавку тушеной чечевицы!
После обеда мама отправилась в магазин, чтобы купить кое-что для ужина. Когда она вернулась, то подошла к нам – мы с Элис играли в скраббл[10] под деревом.
– У меня для вас отличные новости, девочки!
– Нашли овсянку? – спросила Элис, подмигивая мне.
– Не грубите, юная леди, – ответила мама, но я заметила, что она совсем не злится.
– Так что за новости? – переспросила я.
Могу смело сказать, что то, что мама считает хорошими новостями, всегда оказывается полным отстоем. Правда, Элис меня обыграла (мне попались одни гласные), и я была рада немножко отвлечься.
– Ну, – протянула мама, бросая на траву сумки и устраиваясь рядом с ними, – я разговаривала с одной леди в магазине, она неплохо говорила по-английски, так вот она сказала, что ее сын одного возраста с вами.
Мы с Элис тут же сели и навострили уши. Это становилось интересно.
Правда, в этот момент мама отвлеклась – на нее заполз муравей, и она внимательно наблюдала, как он бежит у нее по ноге. (Бедное насекомое! Мама никогда не бреет ноги, и муравей, должно быть, подумал, что оказался в лесу!)
– И? – спросила я, пытаясь вернуть маму к действительности. – Что там насчет сына булочника?
Муравей благополучно выбрался из леса, а мама вернулась к своему рассказу.
– Ах, ну да! Так вот, сын булочника… Как же его зовут… Хм… Совсем забыла…
– Неважно, – оборвала Элис. – Что эта леди вам рассказала?
Но мама так просто не сдается:
– Имя начиналось с буквы «Б», кажется. Так… Бернард? Бертран? Нет, все не то… Дайте-ка мне подумать…
Мама накручивала прядь волос на палец, как всегда делала, когда что-то вспоминала. Элис бросила на меня взгляд, говорящий «да вытащи ты из нее уже хоть слово».
Я замотала головой. Пока мама не вспомнит имя, у нас нет никаких шансов.
– Бен? Билл? Барри? Бонапарт? – принялась я подсказывать.
Мама качала головой, а затем радостно хлопнула в ладоши (хороший знак!).
– Брюно! – воскликнула она. – Его зовут Брюно!
Элис тихо захихикала:
– Пса моей бабушки зовут Брюно. Он умеет делать разные фокусы, например, приносит по утрам газеты из магазина и…
– Эл! – оборвала я подругу.
– Ой, точно! – хлопнула себя по лбу Элис. – Извините, так на чем вы остановились, Шейла?
– Ну, – сказала мама. – Как я и говорила, этот мальчик ваш ровесник. Так вот, он учит английский в школе и с удовольствием бы потренировался.
Губы сами помимо моей воли растянулись в широкую улыбку.
– Он может практиковаться с нами хоть каждый день, – ответила я.
