— Не обращай внимания на…
— Как она смеет говорить обо мне такое! Ну погоди, попадется она мне, я все ей выскажу.
— Это правильно, — закивала Ви, — так и поступи.
— Я скажу ей все, что о ней думаю.
— Но будь осторожна, — сказала Ви, — не забывай о том, что она тоже босс, да еще похлеще Носсеросса. Она запросто может вышвырнуть тебя на улицу.
— А мне плевать!
«А ее точно вышвырнут!» — не без злорадства подумала Ви и сказала:
— В конце концов, ты одна из лучших хозяек в клубе. Фил так сказал. Они тебя ни за что не уволят.
— Да и зачем им это нужно? Я приношу им немалые барыши… Хотела бы я быть владелицей такого заведения. Готова поспорить, Носсеросс зарабатывает на этом минимум фунтов сто в неделю.
— Больше! — воскликнула Ви. И вдруг ее озарило. Она закричала: — Хелен! А ты вполне могла бы открыть клуб не хуже «Серебристой лисы»! Это не так уж и дорого. Адам мог бы стать управляющим. Ты была бы главной хозяйкой, отбирала бы себе лучших клиентов, а еще нашла бы дело для меня, и мы бы работали вместе!
Хелен с интересом посмотрела на Ви:
— А это неплохая мысль.
— Тогда почему бы это не сделать?
— Мне потребуется гораздо больше денег.
— Так достань их… тем или иным способом, и вы с Адамом могли бы начать.
— Но Адам, скорее всего, не захочет…
— Почему?
— Ему не нравится такая жизнь. Он хочет заниматься своим делом, скульптурой.
— Тогда возьми дело в свои руки, а он пусть занимается скульптурой. Или вы с ним можете поработать вместе, скажем, годик; предположим, ты будешь зарабатывать пятьдесят или шестьдесят фунтов в неделю. Сколько же это выйдет за год?
— От двух тысяч пятисот до трех тысяч фунтов.
— Боже правый! А тут еще Коронация не за горами. На одном этом можно здорово погреть руки. Лондон будет гулять на всю катушку. А когда вы заработаете несколько тысяч фунтов, идите и занимайтесь скульптурой сколько влезет.
— А знаешь, Ви, бывает, что и в твоей голове появляются светлые мысли!
— А как ты его назовешь? «Клуб Хелен»?
— Нет. Как насчет «Адам и Ева»? или «Запретный плод»?
— Потрясно! — сказала Ви. — Для начала вам потребуется совсем небольшая сумма. Только надо поторопиться, чтобы успеть к Коронации. У тебя двадцать фунтов. Уверена, что у Адама не меньше пятидесяти. Значит, всего семьдесят…
— Этого мало, — сказала Хелен.
— Ну, Господи Боже мой, так пойди и заработай еще. Ты ведь уже не девственница. Ну вот и подсуетись. Кто об этом узнает, в конце концов?
— О нет, я не смогу. Если Адам узнает, он больше не захочет меня видеть.
— А голова тебе на что? Вот одна моя знакомая, француженка, так она зарабатывает за день аж целую пятерку, пока ее муж торчит на работе. Она этим уже целый год занимается, а он так ничего и не знает.
— Нет. Я не могу на это пойти.
— Послушай, ты же не будешь заниматься этим только потому, что тебе это нравится. Это же для дела — Боже правый, люди вытворяют вещи и похуже, и ничего. Вот смотри, какой-нибудь старикашка заставляет свою дочь выйти замуж за делягу, чтобы погреть на этом руки. Ну и что? Разве это не одно и то же?
— Возможно. Но мне это претит.
— Господи Боже мой, у одной женщины по прозвищу Линкор Мэгги был клуб. Некоторые еще называли ее Касо Мэгги. Она наживалась на девочках и вышла замуж за лорда. Он-то женился на ней ради денег, а эти деньги достались ей сама знаешь как… Уж если лорды на такое способны, то извини меня! Возьми и сними квартирку для этих дел. Обзаведешься новыми знакомыми. Работенка не пыльная…
— Нет, я не смогу. Хотя, может статься, мне еще повезет. Зря мы затеяли этот разговор. Теперь я буду об этом думать, а уж если что-то запало мне в голову, я не успокоюсь, пока не доведу дело до конца…
— Послушай-ка меня. Скажем, в следующий раз в клуб придет парень вроде Фабиана, и ты уединишься с ним на часок. Наверняка заработаешь пятерку. А что потеряешь?
— Самоуважение.
— Ох, не смеши меня! Что, по-твоему, лучше ему пудрить мозги, что ты, дескать, пойдешь с ним, а после того, как тебе удалось выклянчить у него пару фунтов, сделать ему ручкой.
— Может, ты и права, но…
В коридоре послышались тяжелые шаги.
— Это Адам! — сказала Хелен. — Все! Больше ни слова о клубах!
Она прошла в его комнату. Адам стоял у зеркала, изучая синяк на шее.
— Милый! — воскликнула Хелен. — Ты что, ударился?
— Нет. Старый Али немного перегнул палку, только и всего. Ты бы на него посмотрела. «Борись, черт тебя дери, борись! Тьфу! Ударь меня, если сможешь! Будь мужчиной!..» И бах, бах, бах! Вот это старикан!
— Ужас какой-то… А это что? — Она показала на большой прямоугольный пакет, лежащий на диване.
— Глина.
— Но, Адам, дорогой, ты ведь еще даже и не притронулся к той глине, которая у тебя есть.
— Я начну, когда у меня будет время.
— Знаешь, дорогой, тебе пока не следует тратить на это деньги. Мы должны откладывать.
— Откладывать? Разумеется. Но разве не на это мы откладываем?
Хелен не сказала «нет». Она просто вздохнула:
— Сядь-ка и поцелуй меня.
— Я так рад снова тебя видеть, — сказал Адам.
— Адам, я хочу кое-что спросить. Сколько у тебя денег?
— Точно не знаю, но что-то около сорока пяти фунтов.
— Знаешь, я тут подумала… нам так нужны деньги…
— И что? Разве я не пытаюсь их заработать? Разве я не торчу каждую ночь в клубе? Или, по-твоему, я должен ограбить банк? Или устроиться куда-нибудь еще и на день?
Пальцы Хелен легонько поглаживали его затылок.
— Адам, дорогой, не надо раздражаться…
— Я и не раздражаюсь.
— Я просто подумала…
— О чем?
— Мм… Мы ведь не собираемся задерживаться в клубе надолго…
— Надеюсь.
— Я так и думала. Но, пока мы этим занимаемся, я тут подумала, просто подумала — как это несправедливо, что Носсеросс забирает себе львиную долю того, что мы зарабатываем на этой тяжелой работе.
— Ты называешь это тяжелой работой? По-моему, это самые легкие в мире деньги.
— Да, милый. Но, согласись, Носсеросс забирает себе львиную долю прибыли и… Я подумала, что, пока мы этим занимаемся, лучший способ заработать настоящие деньги — это… — она помолчала, переводя
