Драммонд продолжал сеанс гипноза, внушая Кигану необходимость последовательно сосредоточить все свое внимание на каждой части тела, полностью расслабить каждую из них. Пол постепенно переходил от одной части тела к другой, начиная с головы и закончив ногами. Едва Драммонд дошел до ног, щеки Кигана раскраснелись и он впал в гипнотический транс.
Драммонд продолжал все глубже и глубже вводить пациента в гипнотическое состояние, начав теперь счет в обратном порядке и констатируя на каждой цифре, какое состояние испытывает Киган: тяжесть во всем теле, сонливость, усталость. Досчитав до нуля, Драммонд убедился, что Киган прекрасно реагирует на внушение и находится в глубоком трансе.
– Все хорошо, Том. Напоминаю вам, что мы говорим о событиях двадцать четвертого сентября. И больше ни о чем. А теперь я хотел бы, чтобы вы вернулись назад к...
На эти слова Киган отреагировал так, словно на него воздействовали электрошоком.
Он резко выпрямился – спинка кресла сразу же вернулась в первоначальное положение. Тело его напряглось, каждая мышца превратилась в натянутую струну. Глаза, не мигая, уставились в белую стену. В расширившихся зрачках застыл неописуемый ужас. Кигана била крупная дрожь. На лбу выступили капли пота и по щекам медленно стекали за воротник. Побелевшие от напряжения пальцы впились в подлокотники кресла, словно все его существо цеплялось за уходящую жизнь.
Драммонд застыл, ошеломленный. За всю свою практику он тысячу раз внушал гипнотическую регрессию, но подобную реакцию наблюдал впервые. Движимый скорее интуицией, чем опытом профессионала, Пол властно приказал:
– Возвращайтесь в настоящее, Том! Немедленно!
И снова ошеломляющая реакция. Киган так же внезапно расслабился, откинулся в кресле, голова его свесилась набок, глаза закрылись.
Драммонду пришлось срочно решать дилемму. В его задачу входило лишь восстановить в памяти Кигана события, связанные с ограблением банка. Но если по какой-то причине регрессия отрицательно сказывалась на Кигане, нужно срочно прерывать сеанс. С другой стороны, Драммонд прекрасно понимал, насколько важно было для дальнейшего расследования уголовного дела восстановить память Кигана.
Вопрос в том, этично ли ему, Драммонду, профессионалу, принимая во внимание острую реакцию Кигана, продолжать сеанс. Имеет ли он моральное право продолжить эксперимент, воспользовавшись другими методами, применяя другие слова? Риск был велик. Если Киган даст повторно такую же реакцию, то конвульсии подобной силы могут вызвать сердечный приступ или паралич, не говоря уже о серьезной мозговой травме.
Пребывая по-прежнему в состоянии глубокой концентрации внимания, Драммонд тем не менее уловил звук открывающейся двери и заметил руку Дика Гейджа, протягивавшего ему какую-то бумажку.
Драммонд взял листок и прочитал: 'Что случилось?' Написано явно не рукой Гейджа. Вместо подписи – какие-то каракули.
Драммонд обратился к Кигану.
– Том, сейчас я прикоснусь к вам, для того чтобы вы чувствовали себя комфортно. Вы просто расслабьтесь, оставайтесь в этом же гипнотическом состоянии и не обращайте внимания на то, что я буду говорить вам в течение следующих нескольких минут.
Драммонд снова опустил спинку кресла Кигана, усадил его поудобнее и повернулся лицом к камере.
– Сейчас вы наблюдали крайне острую аллергическую реакцию на метод регрессии. Причин подобной реакции может быть множество. Чтобы установить истинную причину, необходимо провести более тщательное исследование. Мне не хотелось бы вновь применять метод регрессии. Повторная острая реакция может причинить непоправимый ущерб здоровью господина Кигана. Я считаю, что сеанс следует прекратить.
В наступившей тишине Драммонд ясно расслышал, как за дверью, в соседней комнате, кто-то выругался: 'Дерьмо!' Голос был не Дика Гейджа. Дверь слегка приоткрылась. В нее просунулся Гейдж и стал делать Полу какие-то знаки.
Драммонд продолжал:
– Том, сейчас вы хорошо слышите меня. Может быть, вы хотите мне что-нибудь сказать или рассказать... о чем-нибудь!
Киган медлил с ответом. Потом слегка поперхнулся и откашлялся.
– Не могу вспомнить. Помогите мне вспомнить.
На какое-то мгновение Драммонд заколебался, потом принял решение.
– Хорошо, я помогу вам. Но не здесь и не сейчас. Об этом мы поговорим позже. А сейчас я снова начну считать до пяти... и, когда скажу 'пять', вы откроете глаза. Откроете широко. И почувствуете себя расслабленным и спокойным...
Когда Киган приподнялся в кресле, Драммонд повернулся к камере.
– Сеанс закончен, – сказал он, но, как всегда, оставил камеру включенной. Обычно он выключал ее только тогда, когда пациент покидал комнату.
Пол помог Кигану встать.
– Как вы себя чувствуете? Все хорошо?
– О да, все прекрасно, – ответил Киган, хотя выглядел он далеко не 'прекрасно'.
– Что вы думаете о проведенном сеансе, Том?
Киган нахмурился.
– Я хорошо себя чувствовал... можно сказать, прекрасно. И было очень легко. Хотя я не помню ни одного вопроса. Вы задавали мне вопросы?
