– Меня тошнит от одной только мысли об этом. Анектин тоже испытывался... на добровольцах?
– Не только на добровольцах. Он испытывался на парнях, которые даже ничего не подозревали. Ну, к примеру, на заключенных в тюрьмах, чтобы скорректировать их поведение, сделать из них добропорядочных граждан.
– А какие еще полевые испытания проводили вы вместе с Крейном? – спросил Джордж Сёрл.
– Большая часть экспериментов касалась изменения поведенческих характеристик и управления поведением человека. Правительство ужасно боялось проникновения коммунистов не только во Вьетнам, но и в другие части света. Чтобы противодействовать этому, предполагалось ввести особые вещества в водоснабжение противника либо распылять их с воздуха, чтобы парализовать врага и одержать победу в бескровной войне. В теории все выглядело здорово. Мы долго исследовали эту проблему в Эджвуде и разработали препарат 'Би-Зэт' – галлюциноген, в десятки раз более мощный, чем ЛСД. Мы проверили его действие более чем на двухстах добровольцах в Эджвуде, а затем испытывали его во Вьетнаме.
– Ну и каков же был результат?! – спросил Драммонд.
– Окончательного результата получить не удалось. Сразу возникло несколько проблем, связанных с разбросанностью населения, погодными условиями, водоснабжением. Сам наркотик действовал превосходно, под вопросом было его применение.
– Как действовал 'Би-Зэт' на человека?
– Под действием его люди утрачивали все свои человеческие качества. Большинство добровольцев, хорошо подготовленные солдаты, не могли исполнять даже элементарные приказы. Они падали на землю, часами смеялись, хихикали, хохотали... Потом надолго теряли память.
– Помнишь, – повернулся Драммонд к Карен, – Том Киган все вспоминал под гипнозом парней в зеленой форме, которые падали на землю и смеялись? – И, адресуясь уже к Карри, добавил: – Вы не знаете, не наблюдал ли Киган подобные сцены в Эджвуде или во Вьетнаме?
– Хорошо, перейдем к Тому, но сначала... – Карри поднялся, – я хотел бы воспользоваться вашей ванной комнатой.
Сёрл встал.
– Пожалуйста, по коридору, первая дверь направо. Сёрл выключил магнитофоны и перевернул кассету. Разливая кофе по чашкам, он сказал:
– Вы верите всему этому?
– Лично я – да. – Драммонд утвердительно кивнул.
– Чувствуется, что он говорит правду, – сказала Карен. – Эта история слишком ужасна, чтобы ее можно было выдумать.
– Мы попытаемся кое-что проверить, но мне кажется, он говорит правду. По крайней мере, в том объеме, в каком она ему известна, – отозвался Гейдж.
– Боже мой, Джордж, какая невероятная история, – задумчиво произнесла Карен. – И возможно, Джек Крейн станет нашим... вернее, вашим президентом.
Послышался звук спускаемой воды. Все молчали. Из ванной вышел Карри и, смущенно улыбнувшись, сел на стул.
– Я знаю, вы все думаете, правду ли я говорю, или, может, мне самому ввели 'Би-Зэт'. Но это уже другой рассказ. А теперь вернемся к Тому Кигану.
С Томом я впервые встретился в начале шестьдесят девятого. Он занимался исследованиями в Форт- Брагге, а затем его перевели в Эджвуд. Том был блестящим химиком. У нас было лучшее в мире лабораторное оборудование, и Том радовался этому как ребенок, попавший в магазин игрушек. Он проводил важнейшие исследования на дефолиантах, гербицидах, различных биологических веществах. Затем его вовлекли в работы, связанные с контролем человеческого мозга, но эксперименты, которые мы проводили над людьми, повергли его в состояние шока. Он заявил, что не хочет иметь с этим ничего общего, что предпочитает работать обыкновенным грузчиком. Это и было указано в его послужном списке.
– Это сходится, – сказал Драммонд. – То же самое нам говорила о Кигане его тетушка. Она рассказывала, что Том был страшно недоволен – он хотел заниматься исследованиями, а его сделали клерком-снабженцем. Он показался ей очень странным, когда приезжал на похороны отца. По ее словам, Том как бы духовно повзрослел, словно ему пришлось увидеть такое, что обычному человеку и не снилось. Это ее слова. Она истинная ирландка.
Карри кивнул.
– Ирландка ли, нет ли, но она права. Том не годился для такой работы. Но они все-таки достали его: чувство долга, воинская присяга, угроза коммунизма... Короче говоря, в нем вытравили постепенно все чувства, и он стал заниматься этой дерьмовой работой.
– Чем же именно? – поинтересовался Джордж Сёрл.
– Абсолютно всем. Пентагон уделял тогда самое серьезное внимание разработке так называемых 'беспокоящих веществ' – они вызывали страшные головные боли, рвоту, спазмы. Том все это ненавидел. Он был настоящим, прекрасным парнем, такой и мухи не обидит, а его во имя национальной безопасности вынудили калечить других хороших парней. А впрочем, разве наше собственное правительство не промывает всем нам мозги?
– Тетушка Сисси, – перебила его Карен, – говорила, что после похорон она не видела Тома два года, и первое письмо из Вьетнама получила на Рождество в шестьдесят девятом.
Карри нахмурил брови, что-то припоминая.
– Пожалуй, так оно и есть. Том почти год провел в Эджвуде, пока мы не взяли его с собой на испытание. В последующие два года он несколько раз побывал во Вьетнаме.
– И всегда в составе команды Джека Крейна? – спросил Сёрл.
– Всегда. Крейн требовал, чтобы у него были самые талантливые. А Киган к таким и относился.
