семнадцать...
Дойдя до 'пятой ступеньки', Драммонд произнес:
– Остановись здесь на минуту. В конце холла из белого мрамора ты видишь двери. В дверях стоит человек. Он пришел навестить тебя. Это человек, голос которого ты слышал по приемнику... человек, которого ты видел и слышал вчера вечером по телевизору...
У Кигана появились первые признаки возбуждения, судорога прошла по его телу.
– Ты знаешь этого человека?
Тяжелое дыхание, непроизвольное дрожание головы.
– Ты когда-нибудь встречался с этим человеком?
– Нет!
– Ты знаешь, как его зовут?
Молчание, но за этим молчанием Драммонд ощутил утвердительный ответ.
– Том, так как же его зовут?
Снова задрожала голова, крепче сжались губы.
Том, назови его имя.
Тишина и усиливающийся ужас.
– Пойди к нему и поздоровайся.
– Нет!
– Том, это очень важно... ты когда-нибудь встречался с Джеком Крейном?
– НЕТ! НЕ ЗНАЮ! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! – истерично закричал Киган.
– Хорошо, Том. Больше никаких вопросов. Этот человек ушел. Ты в безопасности. Ты стоишь на лестнице... теперь ты поднимаешься по ступенькам наверх, туда, где твой ум спокоен и безмятежен. Шесть... семь... восемь... ты успокаиваешься с каждым шагом, с каждой ступенькой.
При счете 'двадцать' Киган открыл глаза, обернулся к Драммонду и холодно улыбнулся.
– Все нормально? Гипноз кончился?
– Что ты помнишь?
Киган пожал плечами.
– Так себе, ничего особенного. Помню, что очень расслабился. Вы мне задавали какие-нибудь вопросы?
– Это был пробный сеанс. Хотел проверить, как ты будешь реагировать на гипноз.
– Ну и как?
– Вполне естественно, – улыбнулся Драммонд.
С Диком Гейджем удалось связаться около шести. Лейтенант тяжело дышал в трубку, издавая нечленораздельные звуки, и, смеясь, с кем-то переговаривался.
– Гейдж слушает.
– Я смотрю, в полицейском участке Лос-Анджелеса не жизнь, а сплошная вечеринка.
– Привет, Драм. Издеваешься? Нам разрешают смеяться раз в неделю. Это как раз тот самый случай.
– Узнал?
– Что? Все шутишь?
– Послужной список Кигана. Он был в армии?
– Да-да. Я все узнал. Собирался позвонить тебе вечером. Слушай. Томас Коннор Киган четыре года прослужил в армии, из них три – во Вьетнаме, обычным клерком в хозчасти. Пришел в армию рядовым и рядовым демобилизовался. В семьдесят втором году после нервного срыва он был подвергнут психиатрическому лечению. Все сходится, а?
– Да, почти.
– Ну и как там? Дела идут?
– С трудом. Но очень интересно. В машине, когда я спросил Кигана о прошлой жизни, он сразу запаниковал. Конечно, я спрашивал не напрямик – иначе бы он просто взорвался. Ну а потом начались довольно странные вещи. Киган заснул, а когда вдруг проснулся, начал рассказывать о ком-то, кто 'стоит наверху, рядом с богами', у кого 'магический взгляд' и что этот некто – 'целитель'. Потом он сказал, что 'их там много', и еще: 'вы думаете, что они дураки, а они не дураки', полагая, видимо, что именно я считаю их таковыми. Затем стал рассказывать о каких-то двух 'отцах', один из них 'дряблый', а другой 'золотой', и говорил о каких-то негодяях, которые украли у него одежду.
– Боже мой! Ну и что ты думаешь об этом, Драм?
– Возможно, шизофрения уже добралась до его мозга. Отсюда – психическая неуравновешенность, разбросанность мыслей. Но я в этом не уверен. Думаю, его разбросанность мыслей имеет под собой основу.
– Это как понимать?
