жизненным устремлением.
— Прошу извинить меня, господа офицеры, — проронил фельдмаршал и повернулся к карте. При этом он демонстративно проигнорировал понимающую усмешку на широком лице здоровяка Дитриха, прекрасно осведомленного о «слабости» старого военачальника.
Фон Рундштедт постучал по карте:
— Главная цель британских войск — это Дьепп. Я уверен, что представители войск СС способны угадать, что именно попытаются предпринять томми, когда высадятся на французскую землю.
Престарелый фельдмаршал снова сделал паузу, точно ожидая, что кто-то из одетых в черные мундиры офицеров СС возьмет после этого инициативу в свои руки и начнет рассуждать вместо него. Однако даже Зепп Дитрих, обычно громкоголосый и не стеснявшийся в выражениях, не осмелился ничего сказать в присутствии самого блестящего германского военного стратега.
— Значит, никто из вас не способен этого сделать, — тихо проронил фельдмаршал. В его выцветших стариковских глазах промелькнуло циничное выражение. — Ну что ж, тогда я скажу вам это. Британские генералы удивительно неизобретательны и неоригинальны — как в стратегии, так и в тактике. Без сомнения, подобное отсутствие гибкости и разнообразия стратегий при планировании военных операций проистекает от жесткой классовой структуры британского общества, которая с веками практически не меняется, оставаясь застывшей. Говорят, что их армия является по своей сути любительской, не до конца профессиональной — и по-прежнему обучается по тем методикам, которые были приняты еще в эпоху Фридриха Великого[18]. — На губах фельдмаршала зазмеилась усмешка. — Что ж, тем лучше для нас — это превращает британцев в более слабого, а значит, и в более удобного противника. Итак, что же они постараются предпринять, высадившись на французском побережье? Как вы знаете, Дьепп лежит в устье реки Арке. Ширина устья в этом месте достигает двух километров. По обоим берегам реки находятся вершины, господствующие над окружающей местностью. Полагаю, что именно они, эти вершины, и станут основной целью высадившихся англичан. Разумеется, томми постараются высадиться именно там, поскольку будут уверены, что мы в достаточной степени сумеем защитить центральную часть побережья и не допустим сколько-нибудь эффективной лобовой атаки.
Фон Доденбург с открытым от удивления ртом уставился на престарелого фельдмаршала. Фон Рундштедт делал свои заявления с такой уверенностью, словно был ясновидящим.
— Какие же опасности могут поджидать союзников при высадке в Дьеппе? Две артиллерийские батареи — батарея Геббельса в Берневале, названная так в честь нашего любимого министра пропаганды, и батарея Гесса в Вестриваль-сюр-Мер, названная так в честь одного человека, который, впрочем, должен оставаться безымянным.
На губах фельдмаршала заплясала невинная улыбка, заставившая Зеппа Дитриха побагроветь. Разумеется, все собравшиеся здесь прекрасно знали, кто такой Гесс, в честь которого была названа эта батарея. Это был тот самый Рудольф Гесс, бывший первый заместитель Гитлера по руководству нацистской партией, когда-то предавший и фюрера, и партию, неожиданно перелетев 10 мая 1941 года в Англию на самолете, который он сам же и пилотировал.
Как обычно, фельдмаршал пытался уязвить представителей Ваффен-СС, которых в глубине души ненавидел. Зепп поклялся про себя, что когда-нибудь он тоже отомстит старому фельдмаршалу. Не обращая внимания на его замешательство, фон Рундштедт между тем спокойно продолжал:
— Как вы знаете, на случай высадки англичан обе эти батареи имеют четкие задания по ведению боевых действий. По команде «открыть заградительный огонь» шесть 150-миллиметровых орудий батареи Гесса откроют огонь, укладывая снаряды примерно в 800 метрах перед Дьеппом. Для этого каждое из этих шести орудий произведет по шесть выстрелов. Между тем батарея Геббельса откроет огонь по любым кораблям десанта, которые появятся на горизонте. Что же предпримут в таком случае томми? Разумеется, они постараются перед высадкой вывести из строя обе эти батареи, иначе так никогда и не смогут высадиться. Какой же вывод мы должны сделать из всего этого, уважаемые представители Ваффен-СС? Мы должны сделать вывод о том, что атака на две эти батареи будет означать неминуемую высадку английского десанта в течение нескольких последующих часов. Вы следите за моей мыслью?
Офицеры, затянутые в свои черные мундиры, неловко заерзали в креслах. Уважаемый фельдмаршал обращался с ними, словно со школярами, точно не видел, что перед ним — закаленные в боях командиры лучшей дивизии СС. Наконец они с трудом выдавили из себя, что да, следят.
— Отлично, отлично, господа. — По лицу фон Рундштедта скользнула ледяная улыбка. — Итак, британцы, скорее всего, предпримут атаку на батарею Гесса, которая расположена в глубине побережья, на расстоянии одного километра от кромки моря. Атака может происходить с одного из двух направлений — с пляжа в районе Кибервилля либо с плацдарма, который расположен непосредственно перед самой батареей — там, где в скалах имеется проход. — Фельдмаршал пожал плечами. — Конечно, может быть и так, что они поведут атаку на батарею Гесса одновременно с двух этих плацдармов. Генералы британской армии не понимают принципа концентрации сил и средств при ведении боевых действий. Ладно, неважно. К востоку от Дьеппа, в Берневале, который входит в зону ответственности дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», также имеются два плацдарма, с которых удобно атаковать батарею Геббельса. Исходя из этого, — повысил голос фон Рундштедт, — я готов пожертвовать батареей Гесса. В силу этого я приказал командиру 10-й танковой дивизии не стоять насмерть, защищая эту батарею.
Офицеры СС удивленно уставились на старого фельдмаршала. Увидев это, фон Рундштедт буквально просиял. Именно такой реакции он и ожидал от глупых представителей СС, которые во время ведения боевых действий всегда исходили из идиотского принципа ни за что не отходить и не уступать своей территории, даже несмотря на то, что это могло дать им колоссальные тактические преимущества.
— Да, — взмахнул он в воздухе тонкой костлявой рукой, испещренной множеством пигментных пятен, — я готов пожертвовать батареей Гесса. Подобно пауку, заманивающему муху, я хочу с ее помощью заманить англичан в мою паутину. Фюрер и я желаем, чтобы англичане высадились во Франции. Высадились в большом количестве, со всем своим вооружением, — и в результате были бы наголову разбиты, понеся многотысячные потери. Подобный разгром английского десанта колоссальным образом укрепит наш престиж здесь, во Франции. И он даже может заставить русских запросить перемирия с нами на восточном фронте — когда они увидят, что им нечего ждать открытия второго фронта в Европе и какой-либо реальной помощи от их западных союзников. Однако при этом я не могу допустить потери батареи Геббельса. Этот «ядовитый карлик», — фон Рундштедт назвал министра пропаганды презрительной кличкой, которой его обычно именовали в армейской среде, — должен незыблемо оставаться в наших руках. Естественно, что для обеспечения высадки десанта англичане задействуют свои Военно-морские силы. И пушки на этих кораблях будут единственными артиллерийскими средствами, которые они смогут использовать для того, чтобы прикрывать высадку десанта и пытаться нейтрализовать нашу собственную артиллерию. С помощью этих корабельных пушек они будут обстреливать наши укрепленные позиции. Я полагаю, что в случае успеха они могут полностью прикрыть своей артиллерией все подступы к Дьеппу и не дать нашим подкреплениям приблизиться к городу и попытаться выбить англичан с их плацдармов. Итак, мы можем позволить себе потерять батарею Гесса, поскольку в действительности хотим, чтобы англичане высадились на французском побережье. Однако при этом мы не можем позволить себе лишиться также и батареи Геббельса, поскольку ее пушки не позволят англичанам что-либо сделать с нами, когда мы начнем громить их силы вскоре после высадки. А теперь, господа, я расскажу вам, какую роль в этом будут играть ваши подразделения…
— Ваше высокопревосходительство! — Зепп Дитрих вскочил на ноги, горделиво выпятив свою широкую мощную грудь и воинственно выставив вперед подбородок, украшенный глубокой ямочкой. — Позволю себе заметить, ваше высокопревосходительство, что вы можете рассчитывать на мою дивизию в любом случае. Она выполнит любую задачу — даже ценой собственной гибели!
Фельдмаршал фон Рундштедт несколько секунд молчал, внимательно рассматривая Дитриха с таким видом, точно тот был особенно редким видом жука, внезапно выбравшимся из леса и очутившимся под его микроскопом.
— Какая замечательная мысль, — выдохнул он наконец, точно мысль о том, что эсэсовцы, которых он приватно именовал «черной нечистью», все полягут на полях сражений под Дьеппом, была ему особенно приятна. — Ценой собственной гибели!
Дитрих, покраснев до корней волос, упал обратно в кресло.
