слова «варвары» либо синонима слова «гунны». Это часто приводило к затруднениям при интерпретации древних источников.
[17] Ibn-al-Balkin, Fars Namah
[18] Под «тюрками», как станет ясно дальше, автор подразумевает хазар.
[19] См.: Чичуров И. С.Византийские исторические сочинения. «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора (тексты, перевод, комментарий). М., 1980, с. 59, 159-160.
[20] Перевод этого пассажа И. С. Чичуровым не дает оснований видеть двусмысленности в поведении предводителя хазар, ср.: «Зиевил привел своего старшего сына к василевсу, наслаждаясь его речами, поражаясь его виду и разуму» (Чичуров И. С.Византийские исторические сочинения. «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. М., 1980, с. 59).
[21] Видимо, А. Кестлер ссылается на следующий пассаж М. И. Артамонова: «Хазары создали обширное государство, в течение длительного времени вели ожесточенную борьбу с арабами и остановили их продвижение на север. С их помощью Византия выстояла в схватке с Арабским халифатом. Одного этого достаточно, чтобы обеспечить хазарам прочное место на страницах всемирной истории и истории нашей страны и привлечь к ним внимание исторической науки. Не следует также забывать, что Хазарское государство было первым, хотя и примитивным, феодальным образованием Восточной Европы, сложившимся на местной варварской основе, не прошедшей через рабовладельческую формацию» (Артамонов М. И.История хазар. Л., 1962, с. 37).
[22] Наказание, постигшее Юстиниана, следует расценивать как снисходительное. В те времена существовала тенденция заменять смертную казнь увечьем: отрубание руки за воровство и отрезание носа за блуд и прочие прегрешения были наиболее частыми карами. Но опасных противников византийские правители нередко ослепляли, великодушно сохраняя им жизнь.
[23] А. Кестлер цитирует «Записку» Ахмеда ибн-Фадлана по немецкому переводу 3. В. Тогана и английскому переводу Р. П. Блейка и Р. Н. Фрая; мы цитируем по русскому академическому переводу А. П. Ковалевского — прим. ред.
[24] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 121.
[25] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 123-124.
[26] Цит. по. Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 124.
[27] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 123.
[28] Этот сюжет подробно исследован, см.: Манылов Ю. П.О пути ибн-Фадлана из Хорезма через плато Устюрт // Советская археология. 1979. № 2.
[29] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 125.
[30] Очевидно, предводители большого каравана старались любой ценой избежать столкновения с гуззами.
[31] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 128.
[32] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 125.
[33] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 126.
[34] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 126, 129. Ибн Фадлан отметил обычай, но не выяснил мотивацию этого обычая. Попытаемся объяснить странное правило, следуя которому вождь гуззов под парчовым одеянием носил на теле рассыпающуюся одежду. С этой целью обратимся к параллельным известиям. Дело в том, что точно такой же обычай зафиксирован средневековыми путешественниками у монголов. По наблюдениям южнокитайского дипломата Чжао Хуна, «когда на руках появляется жир, [они] вытирают [их] об одежду. Они не снимают и не стирают одежду до тех пор, пока [она] не износится» (Мэн-да бэй-лу («Полное описание мопголо-татар») / Факсимиле ксилографа. Пер. с кит., введ., комментарий и приложения Н. Ц. Мункуева М., 1975, с. 75) Сведения францисканца Вильгельма де Рубрука объясняют причину последнего обычая: «Одежды никогда не стирают, потому что говорят, что тогда гневается бог и что будет гром, если их повесить сушить. Они даже бичуют тех, кто стирает, и у них [одежду] отнимают. Они боятся грома сверх меры, тогда прогоняют всех чужих и закутываются в черные войлоки, в которых прячутся, пока не пройдет гроза» (VII. 1). По представлениям кочевников, мытье одежд непременно вызывает гнев Неба. Внешним проявлением небесного гнева были гром и молнии. Последнее расценивалось как крайне нежелательное явление. По свидетельству Ибн Фадлана, «если молния ударит в дом, то они [булгары] не приближаются к нему и оставляют его таким, каким он есть, и [также] все, что в нем [находится], — человека и имущество и все прочее, — пока не уничтожит его время. И они говорят: „Это дом [тех], на которых лежит гнев“». Поскольку существовала связь между громом и мытьем одежды, купанием, омовением в воде, то на эти действия налагался запрет. Смыть жир с одежды означало вызвать гром. И наоборот, все, на чем лежал слой жира, приносило удачу. Согласно китайским авторам, такое же отношение к одежде наблюдалось и у чжурчжэней: «Все носят одежду из толстой шерсти. Входя в дом, чжурчжэни не снимают своей одежды, и носят ее до тех пор, пока она постепенно не обветшает и не начнет сваливаться» (Кычанов Е. И.Чжурчжэни в XI в. // Древняя Сибирь. Вып. 2. Сибирский археологический сборник. Новосибирск, 1966, с. 273). Согласно сведениям египетского историка ал-Макризи у монголов подобная практика регулировалась одним из положений Ясы Чингис-хана: «Он запретил мыть их платье в продолжение ношения, пока совсем не износится» (Гурленд Я. И.Степное законодательство с древнейших времен до XVII столетия // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Вып. XX. № 4-5, Казань, 1904, с. 63). Ч. Валиханов писал об обычаях киргизов прошлого века: «Мужчины у них не имеют обыкновения менять белье и носят его до тех пор, пока оно не разорвется. […] Траур киргизский заключается в том, что целый год жена не моет лица, не чешет волос, не снимает и не переменяет платья, хотя бы оно было совершенно негодно к употреблению» (Валиханов Ч.Избранные произведения М., 1986, с. 40).
[35] Цит. по: Ковалевский А. П.Книга Ахмеда ибн-Фадлана, с. 130. Выразительная сцена поедания вшей, которую рисует Ибн Фадлан, находит многочисленные подтверждения в исторических источниках. Древним и средневековым авторам была известна эта любопытная особенность бытового поведения кочевников. О вшеедах сообщают Геродот, Страбон, Плиний, Птолемей, Арриан (см. Турчанинов Г. Ф.Phteirophagoi писателей классической древности // Иберийско-Кавказское языкознание. Т. I, Тбилиси, 1946., Беляев В.Ф. К вопросу о толковании и этнической принадлежности древнегреческого этнонима Phteirophagoi // Вестник древней истории. 1964. № 3; Ельницкий Л. А.Знание древних о северных странах. М., 1961, с. 72, 92, 93). В армянской географии VII в. сообщается: «На севере около Неизвестной страны проживают царские сарматы и [сарматы] конееды. У устья же реки Танаис живут нахчаматеаны, и другое племя, которое суть кларджин. Затем вшееды, сираки и область Митридатене. Затем восточнее Керавнийских гор живут амазонки, т.е. воинствующие женщины вплоть до реки Ра [Волга]» (Патканов К. П.Из нового списка «Географии», приписываемой Моисею Хоренскому // Журнал министерства народного просвещения Ч. 226, 1883, март. с. 29). Лев Диакон так характеризует печенегов: «Многочисленное кочевое племя, которое пожирает вшей, возит с собою жилища и большую часть жизни проводит в повозках» (Лев Диакон. История / Пер. М. М. Копыленко М., 1988, с. 82) Персидский автор Гардизи (XI в.) излагает легендарную историю о происхождении тибетцев как потомков йеменских царей. Когда некий Сабит пришел с войском в Тибет, к нему явился Иблис (дьявол), который «принес платок, перевязал ему лоб и сел возле него, а вошь бросил ему в рот; тот проглотил ее. Иблис сказал: „Кто хочет насладиться долголетием и не иметь врагов, должен есть это животное“. […] По этой
