— Бардак, одним словом. Все мечутся, орут друг на друга, а как раскрывать, никто не знает. Я от прокуратуры дежурил: выехал, протокол осмотра сбацал, дело возбудил. А потом мы с Сашкой заперлись у него в кабинете, чтобы никто не мешал, и стали прикидывать, что делать будем. Для разминки беленькую раскатали. Сашка, вообще-то, опер не пьющий, но запас всегда держал. После беленькой на коньяк перешли.
— Тоже запас? — поинтересовался я.
— Не, сбегать пришлось. Короче, продолжили. Ну, а после коньяка про логику вспомнили. Основанную на судебной психологии. А что нам говорит психология? Что преступники, особенно маньяки, очень часто возвращаются на место происшествия. Зачем, одному Богу известно, но возвращаются! А почему наш вернуться не может? Я тут же команду в дежурную часть — срочно засаду на стройку. Двух участковых. Всех подозрительных тормозить и проверять на причастность.
— А как это проверять? — спросила Ксюха. — Допустим, я честный человек, никого не убивал, а ко мне подходят милиционеры и начинают проверять. Каким, интересно, образом?
— А это тебе потом Паша объяснит, — хохотнул рассказчик. — В общем, участковые засели на стройке и секут. Видят, мужичок идет. Они к нему — документики для начала. А тот как рванет прямо через кучу песочную. Хорошо, мужики спортивные были, не пили почти, догнали минут через сорок. И что оказалось? Этот козел девчонку и придушил! И не только ее одну. И, как мы грамотно и предположили, вернулся на место происшествия проверить, не наследил ли. И получить удовольствие от воспоминаний. Премии и награды, между прочим, получили все, кроме нас с Сашкой. Какая-то гнида стуканула, что мы бухали!
Лексикон у него, как у сапожника. Не цзюэнцзюй. В нашем трактире культурней разговаривают.
— А вы-то своего разбойника когда поймаете?
Это он мне. Как бы ему помягче ответить…
— Ловим.
— Что за разбойник? — переспрашивает неугомонная Веселова. Молча ей чай не пьется.
— Это… тайна следствия, — вспомнил я ментовский оборот.
— Да ладно, — опять ржёт прокурорский, — любите вы, опера, тумана напустить! Полгорода знает. Пряник у них один завелся, в подворотнях на теток, виноват, барышень нападает. Почерк у него конкретный, без лирики: по глазам кастетом или чем-то вроде. Чтобы барышня не увидела и опознать не смогла. Пока она в отключке, забирает все, что есть ценного, и ку-ку. Четыре эпизода за месяц. Ценности ладно, а лицо на всю жизнь испорчено, никакой пластикой не исправить. По всем районам ориентировку дали, а ребята все резину тянут, поймать не могут. Чего ж вы так?..
Все и даже Ксюха почему-то осуждающе посмотрели в мою сторону.
Ага, сейчас встану и побегу ловить.
Не люблю, если честно, отдуваться за чужие грехи.
За свои, правда, тоже…
Ладно, пускай таращатся, лишь бы не спрашивали ничего про опасную и трудную службу, которая, на первый взгляд, как будто не видна. А то похвастаться особо нечем. Разве что рассказать, как на нашу зону упаковали бывшего гаишника и как его весь срок петушили нормальные зэки…
— А как у вас, кстати, с коррупцией? — подхватил криминальную тему третий гость, кажется, Витя. — Недавно с высоких трибун пообещали покончить. Кончаете?
— Я тебе как представитель прокуратуры скажу прямо, — взялся отвечать Игорь, — всё это фуфло собачье. Никуда коррупция не денется. Она неизбежна, как смерть и налоги. Мало того, я уверен, что без нее никуда!
— Это ты про себя? — удивилась Катя.
— Это я про всех. Приведу на примере…
Дипломированный юрист… Да у нас прапорщики грамотнее говорили.
— У моего дядюшки домик в деревне, — продолжил Игорь, — в глухомани. На границе двух районов. И что мы видим? В одном районе бардак, пьянство, нищета, безработица и прочие застойные явления, вроде веерного отключения электричества. Крестьяне лес воруют, этим и живут. А через речку, в другом районе, — совсем иная картина. Льняной комбинат, хорошие зарплаты, клубы, лагеря пионерские. Дороги, обратно, отремонтированы. Все довольны и, возможно, счастливы. В чем секрет?
— За речкой — Финляндия? — предположил Витя.
— Нет, тоже Русь-матушка. Дело в главе. Я имею в виду: в барине. Главе администрации. Первый — честный, ни копейки не берет. Принципиальный, с коррупцией борется, браконьеров ловит. В покосившемся доме с понтом живет. Типа, глядите, я как все. Ну и народ его в жо… Пардон, в дерьме. Зато на втором, по слухам, клейма ставить негде. Откаты, взятки… Но зато и народ не бедствует. Выделяет, к примеру, правительство районам деньги из бюджета на развитие. Деньги лежат в министерстве финансов. И когда они поступят в район, зависит от конкретного человечка из упомянутого министерства. Либо в январе, либо в декабре. Первый барин, честный, будет ждать до декабря, пока инфляция эти деньги не сожрет. А второй не ждет — пять процентов отката человечку, и можно развиваться. Теперь риторический вопрос: где лучше жить? Лично я выбрал бы второй вариант. Да, звучит цинично, но зато искренне. И девяносто девять процентов в нашей стране ответят так же. И не только в нашей, кстати… Посмотрите на Италию! Берлускони тоже не белый и пушистый. А поменяли его на честного и что? Быстро наелись. Неаполь в мусоре утонул. Так что коррупцию надо принять как данность, это по большому счету — двигатель прогресса. Я мог бы привести еще массу примеров, но не буду.
Игорь закончил монолог и потянулся к плюшкам.
— А ты как считаешь? — как-то грустно спросила у меня Ксюха.
Не знаю, что ответить. Можно, конечно, понтануться — типа, всем одинаково хорошо никогда не будет: если прибывает в одном месте, убывает в другом. Сколько ни откатывай, найдется тот, кто откатит больше… Но с другой стороны… В той же тюрьме хорошо жилось тому, кто материально дружил с администрацией. Потому что у администрации маленькая зарплата, но высокие потребности.
Публика с нетерпением ждала моего ответа.
— На всех откатов не хватит. Ксюх, наших-то никого больше не встречала? — Я плавно сменил тему.
— Паша с Ксенией одноклассники, — пояснила окружающим Катя.
— Нет, никого… От Голубевой письмо получила. По Интернету. Привет тебе передает.
Так-так, любопытно…
— Да? Ну, ты ей тоже передавай.
Интересно, Ксюха написала, кто я по профессии и как помог вернуть ценную флэшку. Но переспрашивать не решился.
— Хорошо… Представляете, она недавно экзамен сдавала для получения гражданства. И знаете, что ее спросили в первую очередь? Никогда не догадаетесь.
— Слова гимна? — попытал счастья прокурорский.
— Мимо.
— Наверно, кто лучший бомбардир НХЛ? — со смехом предположил Витя.
— Не буду мучить, — сжалилась Веселова, — ее заставили заниматься ресайклингом!
— Это стриптиз, что ли? — раскатал губу Игорь.
— Сортировка мусора! Поставили бак и предложили перебрать. Стекло отдельно, пластик отдельно, бумагу отдельно. Представляете? Они на чистоте помешаны.
— Д-а-а-а… Дикари, — выразил общую мысль сотрудник прокуратуры.
Я допил чай. Редкая гадость. У Геры средство от лишая вкуснее.
По привычке закусил маринованным огурцом.
— Понравилось? Давай, еще налью. — Катя подняла чайник.
— Да, вкусно… Но наливать не надо… Нам пора уже. Мне еще в отдел.
— А мне добавь, — протянул кружку рыжий, — и не только чая. Я сегодня не на дежурстве, имею право. Хотя на дежурстве тоже имею.
— Ну вы уж постарайтесь этого злодея поймать, — попросила Катя, когда я поднялся из-за стола, — а то по улице ходить страшно. Изуродует ещё…
— Как же, поймают! — рассмеялся Игорь. — Они сейчас последние в городе по раскрываемости.
