ответа продавец. – Да и какая вам разница? Вы же не собираетесь их регистрировать. А образец хороший, просто потертый. Не сомневайтесь, не подведет.
– Проверить все равно надо.
– Обязательно. Для того и приехали.
– Сергей Сергеевич говорил, еще автоматы есть.
Кто такой Сергей Сергеевич, Коляныч мог только догадываться. Наверное, московский продавец, от имени которого на переговорах выступал Игорь с редкой фамилией Иванов. Вернее, не выступал, а нагло храпел.
– Есть, – уверенно подтвердил он, помня правило про вранье. – К сожалению, привезти не смогли, небольшая накладка, но товар хороший, не пожалеете.
– Сколько штук?
– А сколько надо?
Господа в костюмах переглянулись.
– Мы можем взять все, – ответил Святослав Святославович. – Сколько вы имеете в наличии?
– А Сергей Сергеевич разве не сказал?
– Мы не обсуждали с ним детали.
«И я не обсуждал. Совсем не обсуждал».
– Видите ли, господа. Я не посвящен в детали проекта. За это отвечает Игорь. Моя задача – создать ему комфортные условия и обеспечить охрану. Вот, создал. Согласен, немного не рассчитал. Виноват. Придется подождать, когда он проснется.
Посредник, словно услышав, что речь идет о нем, мелодично пукнул во сне и уронил голову на плечо Андрею Антоновичу. Святослав Святославович поморщился, опустил боковое стекло, снял с торпеды мобильник и защелкал по кнопочкам обработанным маникюршей ногтем.
«А вот теперь точно провал! Ахтунг, партизанен!»
На спасение – секунд десять, о которых нельзя думать свысока. Из тачки не выскочить – зажат между двух козлов. Остается люк».
Но глубокие внутренние переживания никак не отразились на лице конфидента. Опыт. Он по-прежнему улыбался и, не опуская забрала, открыто смотрел на противника. А тот слушал ответ из трубки.
– Вне зоны Сергей Сергеевич.
– Конечно, вне зоны, – бодро рассмеялся «московский гость», – на воле. Давно вышел, ха-ха-ха…
Господа оценили шутку и тоже рассмеялись.
Святослав Святославович вернул трубку на торпеду. Фу, люк не пригодился. Пока.
– Сколько он за все хочет, не знаешь?
– Вы же должны были обговорить.
– По трубе не стали. Слушают.
– Да, слушать могут. Насчет цены без понятия. Знаю, что, если возьмете оптом, будет дисконт. Процентов пять. Или семь. – Коля с силой толкнул в бок посредника локтем. – Гарик! Просыпайся ты, наконец! Столицу позоришь!
Посредник вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на окружающий мир глазами человека, бухавшего пятьдесят лет без перерыва и вдруг протрезвевшего. Посмотрел-посмотрел и снова вернулся в себя.
– Не уберег, – повинился Коляныч, – в вагоне водку брали. Как чувствовал – «левак». Сломали парня. Ничего, на обратном пути я им устрою Чернобыль. Падлы!..
Машина тем временем с ветерком проскочила Нарвскую заставу и взяла курс на юго-запад культурной столицы.
– Кстати, а пылесосы вам не нужны? – Коля решил совместить приятное с полезным. – Классные аппараты! Отвечаю! По космическим технологиям, с тремя насадками, с химчисткой.
Он принялся декламировать заученный текст о сапрофитах, аллергии и чистом воздухе. Декламировал минут пять. В детский дом не звонил. Господа слушали внимательно, не перебивая.
– Я себе взял, ни минуты не жалею. Их в свободной продаже нет, как и пистолетов. Только сетевой маркетинг. Они сейчас по четыре штуки идут, но приятель мне за три сделал, у него договор с производителем. Напрямую торгует. Хотите, вам подгонит?
– Три штуки чего?
– Ну, вообще-то, долларов…
Господа еще раз переглянулись:
– Три штуки баксов за пылесос?
– Это же не просто пылесос! «Бентли»!
– Извини, Вадик, – повел борцовской шеей Андрей Антонович, – по-моему, вы в своей Москве совсем страх потеряли. Я понимаю – столица, деньги шальные, полмира купить можете, но давай не будем понтоваться. Это неприлично. Думаешь, я не могу пылесос за четыре куска взять? Влегкую. Только я жлобства вот этого вашего на дух не перевариваю.
– Не, я ведь не настаиваю. Просто к слову предложил. Отчего хорошим людям не помочь?.. Простите за назойливость, а куда мы едем, если не секрет, конечно? Игорь мне не успел сказать.
– На залив. Там место спокойное, прикормленное, зевак мало – стреляй сколько влезет. Хвост опять- таки заметим, если привяжется. Потом сделаем ланч.
Андрей Антонович уже неплохо владел жаргоном делового человека. Не какое-то люмпенское «похаваем» или «пообедаем», а солидное – «сделаем ланч».
«Замечательно, – оценил перспективу Коляныч. – Кажется, я остался без прикрытия. Если господа всетаки дозвонятся до этого Сергея Сергеевича, испытывать пистолетик будут на мне. А значит, надо сделать все возможное, чтобы не дозвонились. Например, телефон с торпеды в окошко выкинуть, а потом заявить, что мания у меня такая – всё выкидывать. Больной. И денег на ланч, кстати, тоже нет, пускай угощают».
Но поздно, выкинуть не получится. Салон проветрился от газов, и Святослав Святославович поднял стекло.
Миновали Кировский завод, прокатились по проспекту Жукова и свернули на Ленинский. Минут через пять будут на месте. Коля больше не задавал никаких вопросов и молил Господа, чтоб их не задавали ему. Назад не оглядывался – ничего он там не увидит.
Настоящий посредник по-прежнему нагло храпел, заглушая Шопена. Если он не проснется, покупатели позвонят в Москву. Правда, на заливе можно спастись бегством или вплавь. Ничего зазорного. Бонд тоже улепетывает, когда приспичит. И не стыдится напарниц-красоток.
Коля вдруг вновь вспомнил проводницу Верочку. Ее взгляд там, на платформе. Вроде бы холодный, но при этом не совсем отстраненный. Жаль, если из-за сегодняшнего приключения он не сможет подкатить к ней.
Странно, на заданиях он старался ни о чем, кроме дела, не думать, а сегодня сосредоточиться не удается. Даже при реальной угрозе разоблачения. Осколочное ранение сердца. Состояние тяжелое, боец в коме. Спокойно! Быстро взять себя в руки! Штирлиц себе такого не позволял.
– Чего там у вас в Москве хорошего, кроме пылесосов? – вернул его к действительности Андрей Антонович.
– В смысле?
– В смысле вообще.
Вряд ли это проверка на прочность. Слишком вопрос неконкретный.
– Да, в общем, ничего. Тоска.
– У нас тоже, – горько вздохнул молодой человек, – прошли золотые времена. Эх.
Чувствовалось, что Андрей Антонович в силу перемен в обществе лишился удовольствия «давить козлов», и это его ужасно угнетало. Ну хоть бы маленького, вшивенького козленочка придавить! Но нет! Уволят из коллектива. Жестокие времена, жестокие понятия.
– Мы здесь детский дом планируем построить, – гордо похвастался Святослав Святославович, указав на вырытый посреди сквера котлован. – С властями вопрос решили, инвестора нашли, так что все пучком. К зиме откроем.
– Здорово! – похвалил Коля и тут же добавил: – Наши тоже хотели школу для слепых заложить, да
