дал тете. Это была правда: тетя прослышала, что подросток из соседнего квартала убился прямо насмерть, прыгнув с комбайна, и заставила Васю поклясться, что он прыгать не будет.
И он поклялся...
Но компания про тетю не поверила и Васю обсмеяла: трус, дескать. Тогда Вася решил нарушить честное слово. Залез на комбайн. Ему было очень страшно. Но прыгнул — что делать.
Похожий случай был в прошлом году, когда Рогову, Максу Виригину и Жоре Любимову пришлось брать троих беглых вооруженных — и к тому же пьяных — отморозков. Отморозки сбежали из изолятора, захватив два пистолета. Был объявлен план «Перехват», бандитов вычислили, окружили в Купчино, и они забились в какое-то узбекское кафе. И от безысходности в пять минут там напились обнаруженным внутри (паленым, кстати, как позже выяснилось) алкоголем, и уже начали палить из окна по прохожим. Так что ОМОНа ждать было некогда — пришлось вламываться в кафе самим. Тоже было страшно. И тоже — «что делать».
— Я боюсь, Игорь,— признался Вася товарищу.
— Поздно бояться...— философски отреагировал Плахов.
— Лучше бы Жора с Максом поехали,— вспомнил Рогов своих смелых друзей.
— Однозначно,— согласился Плахов.— Слушай, Вась, а здесь документы не проверяют?
Мимо прошел Тарантино. Жуткое дело. И ведь понятно, что не померещилось.
Какая-то тетка в бриллиантах. Другая тетка в бриллиантах. Тоже, наверное, какие-нибудь умы турманы. Но ничего не разобрать уже. Красная дорожка впереди — как язык пламени. И бриллиантовый блеск по краям.
— Брось, это не таможня. Представь, как у Тарантино проверяют документы,
Игорь представил, как Тарантино достает документ, а там прямо так, без обиняков, и написано: Тарантино. Черным по белому. Или красным по зеленому.
— На всякий случай: я Белов,— мотнул головой Плахов.
— А я что, жена?..— возмутился Рогов.
— Типа того... Двинули?
— Ну двинули.
И они двинули. Сначала Игорь внимательно смотрел под нога. Черный начищенный до блеска ботинок - как им все-таки повезло с Вазгеном! — на красной дорожке. На ярко-красной. Вокруг столько прожекторов и софитов, столько света, что алая дорожка отливает золотом. Вокруг толпа, приветственные крики... Игорь поднял глаза. Сотни людей машут ему из темноты! А Рогов, шельмец, уже освоился, машет ручкой в разные стороны, что твой Тарантино. Или Олег Белов.
Олега Белова в это время не пустили даже за первый пояс оцепления. Билеты спрашивали уже тут. Напрасно русская звезда махала паспортом:
— Я — Белов! Вот паспорт!.. Мой фильм там, там! Андестенд?.. Вызовите старшего! У меня билет украли!
«Знаем какой там у тебя фильм. По тыще человек в день таких со своими фильмами»,—устало бормотал себе под нос усатый полицейский.
Белову отказывал вежливо и с дружелюбной улыбкой. Все-таки фестиваль — лицо города...
— Пойдем, Олег,— потянула Белова за рукав жена.— Смотри, какая погода хорошая! Давай по морю покатаемся...
В глубине души она даже обрадовалась, что билеты украли. Фильм этот она уже видела, и он ей не понравился, а от светских тусовок у нее начиналась мигрень. Так что хорошо, что удалось избежать натянутых улыбок и выматывающих протокольных разговоров.
Небо над Каннами было высоким и пронзительно-темным, как синий бархат. Белов успокоился, улыбнулся. Поцеловал жену.
— Давай все-таки заскочим на секунду в полицию. Я заявлю. Надо же проучить этих воришек... А то они еще кого-нибудь обчистят.
Выбираясь из толпы, Беловы столкнулись с Егоровым, который волок за руку еле поспевавшую за ним Кристину.
— В 1985 году,— рассказывал он на бегу,— после показа фильма «Детектив» разгневанный зритель с криком «Непонятно!» бросил в лицо режиссеру Годару кремовый торт. «А все-таки вкусно»,— ответил Годар и облизал очки...
— Ух ты! — восхитилась Кристина.— Вот бы сейчас этого тортика!..
Ей было неудобно скакать на самых высоких своих каблуках, привезенных из Петербурга, но слушала она внимательно.
Перед первым кордоном Егоров небрежно махнул билетами: всматриваться в них полицейские не стали. На красной дорожке он сбросил скорость, взял Кристину под руку и пошел уже медленно, вальяжно. Посматривал важно по сторонам, кивал головой. Кристина раскраснелась. Егоров послал кому-то воздушный поцелуй. Думал даже дать автограф, но решил, что это уж слишком. Глянув вперед, он остолбенел — во Дворец только что прошли Рогов и Плахов. Не померещилось?.. Кого угодно он ожидал встретить — Жерара Депардье, Николь Кидман, Софи Марсо, но никак не Плахова с Роговым!..
«Ну я им покажу! — закипел Егоров.— Вот мерзавцы. Надо же! Они у меня попляшут!» Хотя, спроси у старшего группы, что именно он инкриминирует своим подчиненным,— не ответил бы. Разве что прошли «поперед батьки».
— Ваш билет, мсье!
Егоров небрежно протянул билеты охране. Полицейский посмотрел на него удивленно.
— Ваш билет, мсье! — повторил он.
— Нам туда. Во дворец! — расплылся в улыбке Егоров.
Полицейский небрежным жестом приказал отойти.
— Мы в кино! — Егоров еще не понял, что случилось страшное.
Полицейский повторил знак: уже безо всякой улыбки.
— Что происходит, Сергей? — всполошилась Кристина
Егоров засуетился, вся его вальяжность вмиг пропала.
— Сейчас, Кристиночка, сейчас!.. Это какое-то недоразумение... Мы гости фестиваля!
Толпа вокруг дорожки притихла, с любопытством наблюдая за развитием конфликта. Рядом с охраной возник, как из-под земли, агент Перес.
— О, Анри! — обрадовался Егоров.— Представляешь, не пускают... Чего такое?
Анри взял из рук Егорова билет, посмотрел.
— Где вы его взяли?
— Купил... С рук,— тихо, чтобы не услышала Кристина, сообщил Егоров.™ Пятьсот евро отдал — копейка в копеечку.
— Это билеты на дискотеку,— сообщил Анри.
У Егорова отвалилась челюсть. Кристина вскрикнула. Схватилась руками за виски.
— Не может быть,— пролепетал Егоров.— На какую дискотеку?
— На обычную,— Анри еще раз глянул на бумажку: — Нет, не обычную... Это дискотека для гомосексуалистов...
Этого Егоров, по счастью, не расслышал. Кристина в этот момент издала рев, сравнимый с сигналом кареты скорой помощи, и ломанулась назад по красной дорожке...
— Кристиночка! — протянул вслед ей руки Егоров. Не было у него в жизни тридцати шагов хуже, чем те тридцать шагов, что он сделал под свист и улюлюканье публики, покидая ковер фестивального Дворца...
Кристиночка... Он столько всего не успел ей рассказать! Как в восемьдесят восьмом году у фестивального Дворца появилась итальянская порно звезда и член ихнего парламента Чиччолина, одетая лишь в абсолютно прозрачную юбку и две ленточки, которые ее поддерживали. С розовым плюшевым медведем в руках...
Поздние посетители каннского пляжа были удивлены видом взбалмошной стройной блондинки, которая неслась куда-то по песку с розовыми туфлями в руках и кричала так, что крик долетал до бархатных
