проводил взглядом пикет. Ну, что ж вы? Он же нарушает. Почему не гонитесь? Ах да, на ваших “Жигулях” только и гонять за “мерсом”. “Нам не нужна сильная милиция”. Чьи слова? Черт, мои слова… Не пей из колодца – плюнуть пригодится. Куда меня везет этот псих?! Какая моча ударила ему в башку? А я-то, так лохануться! Аккумулятор пожалел. Вышел. Идиот! Ничего бы с этим аккумулятором не случилось, а на соседей плевать. Подумаешь сигнализация сработала в тачке. Пережили б. Ну, не поспали бы одну ночку. Эх, пустые отговорки… Кабы знать.
Бермудин попробовал пошевелить рукой. И тут же замер, почувствовав резкую боль в боку.
– Сидеть!
Ну, попал под раздачу! Этим головорезам не очень-то прикажешь. И тем более не попросишь.
Спикер не обернулся на голос, продолжая следить за трассой. Сзади сидели люди, его люди. Кроме, конечно, этого навозного жука Сережи. Этим людям можно было не платить – они сдохнут за Спикера, ничего не требуя. Дважды Витек вытягивал Спикера с того света, но Спикер всегда платил. Он знал цену преданности. Эти люди были людьми его крови, его масти. Если они прикрывали его спину, он не оборачивался. Как не оборачивались они, когда Спикер был сзади. “Не предай!”
Зелинский нанял его. За большие деньги. И давно. Когда не было ни Сережи, ни Шерифа, не было богатых офисов, нефтяных концернов и политических амбиций. Был один Зелинский, никому не известный Зелинский, отмотавший десяток лет в зоне за экономические просчеты. Он позвал Спикера и предложил дружбу. Вернее… Купил дружбу, заплатив символический аванс в одну копейку.
Спикер принял эту дружбу, он почувствовал в Зелинском затаившуюся мощь и предугадал его будущие победы. Он остался с Зелинским.
Он не ошибся. Он оберегал Зелинского. Никакая личная разведка, которой он отдал лучшие годы своей молодой жизни, не могла сравниться с фокусами, творимыми им на службе у Александра Михайловича. Александр Михайлович платил честно, Спикер работал честно. Зелинский мог не оборачиваться назад. Поэтому так легко шел вперед. Сколько тайных ходов “добрых” друзей и “честных” партнёров было просчитано Спикером, сколько остановлено рук, заносивших нож, сколько раскрыто капканов, сколько сук получили свое. Он мог бы украсить собой любую разведывательную службу. Спикеру не нужна дешевая популярность. Для дела он будет и “фантиком” и “клоуном”. Дурачком побегушках. Не то что этот дутый упырь Бермудин, фамильярно называющий Зелинского Шурой только потому, что удачно провернул пару афер и умеет сводить дебет с кредитом. Экономический помощник. “Не предай!”
Спикер не предаст. Столько возможностей было, сколько раз он мог предать! Спикер – авторитет по Духу. Он авторитет прежде всего для самого себя. Предавший своих мент, упавший несколько часов назад к его ногам, не вызывал у Спикера никаких чувств, кроме тошнотворного отвращения. И кассета была всего лишь формальным поводом. Предать можно того, кому ничем не обязан. Можно подставить, можно кинуть, можно ударить ножом.
Спикер служил Зелинскому, и Спикер не предавал Зелинского. Мент служил ментам, но предал ментов. Надо уметь быть авторитетом по духу. Как мало осталось тех, кто честен по духу. Все продаются и продают.
Сережа продался. Вернее, предал. И вовсе не сейчас, выдав ментам адрес…
Спикер свернул на грунтовку. Промчался черной кометой по заснеженной полосе. Сосны-мачты качали верхушками и рвали ползущие низко над землей снеговые тучи. Ветер свистел так, что даже в герметичном салоне “мерседеса” чувствовалась его злость.
Сергея везли в одном спортивном костюме и домашних тапочках, однако ему не было холодно. Наоборот. Капельки пота с висков намочили весь воротник.
Свернув на обочину, Спикер заглушил мотор. Вышел из машины, огляделся. Кивнул Витьку.
Воротничок Бермудина мгновенно покрылся белой корочкой.
– Послушай, ты, псих… Мы же одна команда! Что ты задумал?! Ты думаешь, Шура ничего не узнает? Ты решил меня замочить, да? Ха-ха-ха! Да через год вы окажетесь на бирже труда. Или на панели в метро. Вы умеете только командовать быками да из автоматов палить. Что, не так? Вы сильны, пока я с вами.
– Ты не с нами, Сережа. Я бы мог тебе кое-что напомнить. Например, твою комбинацию с нефтью в Заречье. Помнишь, два года назад? Ты ведь провернул ее на общие деньги, а куш положил в свой карман. Про твои фирмы и счета в банках… На это закрывали глаза. В конце концов, это только бизнес. Каждый делает то, что умеет. Но ты начал строить совсем не экономические планы. Не пора ли занять место этого глупого и пустого Шуры? Ну? Чьи слова?
Сергей затрясся, но вовсе не от холода. Он вспомнил эти слова. Он ляпнул их абсолютно левой девице, так, больше для бахвальства, по пьянке. Трезвым он бы никогда не упомянул имя будущего депутата. Но как Спикер узнал?..
– Это пьяный базар. Спикер, ты чего?
– Что у пьяного на языке, Сережа… Сегодня базар, завтра дело. А кто сдал ментам мою квартирку? Ты совсем потерял голову, Сережа. Зная, что в ментуре тоже есть терпеливые люди. Может, ты успел рассказать и про Шерифа?
Сергей зарычал.
Спикер кивнул напарникам.
– Отпускайте, пусть побесится. А незаменимых, Сережа, нет. Думаешь, ты первый у Зелинского? Или Шериф был первым? Или зарвавшиеся быки? Нет, Сережа. Такого добра сейчас хватает в любом дворе. Так что извини, благодарим за службу.
– Погоди, погоди… Только не прикидывайся бессребреником. Ты же не с Марса прилетел. – Сергей выставил руки перед собой, заметив приближение Спикера. – Сколько тебе надо? Сколько?! У меня есть бабки! Хватит твоим правнукам! Опомнись, говнюк, опомнись!!!
Видя бесполезность слов, Сергей бросился вперед – неумело, безрассудно, охваченный животным желанием спастись, рыча, как затравленный медведь. Но бывший разведчик Закавказского военного округа относился к таким выпадам с показательным хладнокровием.
– Не покупай. Не продаюсь…
Нож, нацеленный умелой рукой, начертил в воздухе кривой крест и тут же снова исчез в складках
