Итак, святой муж, не за то, что он произвел разделение в тамошних местах, но по причине соблазнов, ведущих к неустройству, я запретил брату опять совершать песнопения, чтобы таким образом и обвиняемый оправдался, и любители обвинений и клевет успокоились. Выслушав это, не откажи, блаженнейший отец наш, в благоугодных молитвах твоих о нас и в прощении брату.
Благая весть о спасении благословенного господина и духовного брата моего, дошедшая еще прежде письма, обрадовала смиренные сердца наши; а когда и оно было прочитано, то совершенно утешило и возвеселило не одних нас, грешных, но и ангельские силы; ибо
О, чудо и с родившим, и с рожденною! О, искренняя любовь обоих: одной — заботившейся до самого последнего вздоха о спасении отца, а другого — богоприлично приклонившего слух и доставившего просившей доброе напутствие во гроб, обращение в православие! Она отошла, имея вместе с своими добрыми делами принести Богу приятный дар, отеческое спасение; а он дождался от священной дочери благочестивого украшения и поистине радостного для всех православных.
Таково божественное приношение и прекрасное исповедание твое, которое ты исповедал в письме пред Богом и людьми. Истинная вера христиан такова: по учению о Боге веровать в Отца и Сына и Святого Духа, во имя Которых совершается и крещение, в Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, в Одного Бога, а не в трех, нет. Ибо одно божество, не разделяемое по трем Ипостасям, но все в Каждом Лице нераздельно созерцаемое; хотя это и непостижимо — называть Каждого Богом и в то же время сводить исповедание к Одному Богу; по учению же о домостроительстве опять веровать, что
Он есть всецелый Бог и всецелый Человек, нося в себе вполне все свойства обоих естеств, из которых Он состоит, то есть божеского и человеческого, в одной Ипостаси. Он описуем и неописуем, одно по божеству, а другое по человечеству: ибо таковы их свойства: по неописуемости Он — Один из Святой Троицы, а по описуемости — один из нас. Поэтому веруем, что Он стал посредником между Богом и людьми, как соединивший в себе крайности и чрез Себя сделавший нас причастниками Божественного естества и сынами Божиими, хотя это и удивительно, и выше всякого разумения и слова.
Итак, кто говорит, что Он неописуем по плоти подобно нам, тот отвергает, благословенный брат мой, что Бог явился во плоти, противоречит Евангелию Христову и подобен иудеям. Ибо как останется истинным то, что Он сделался по всему подобным нам, если Он не может изображаться на иконе подобно нам? Что будет с изречением:
Итак, Тот, Кто неописуем, конечно, не подобен нам, не может быть ни осязаем, ни убиваем. Но Он был убит и осязаем по воскресении. Следовательно, Он и описуем чрез изображение на иконе подобно нам. Но
Такова истина, человек Божий; и такое учение преподано апостолами, пророками и богоносными Отцами, хотя не в тех же выражениях, но по истинному смыслу сказанного ими. Ибо все догматические истины, как бы некоторые семена, предложены в мыслях божественных изречений, а в противоположность вырастающим по временам ересям они благочестиво объясняются, будучи извлекаемы оттуда действием Духа, и таким образом плевелы нечестия истребляются.
Так и ты веруй и будь здрав в Господе, поклоняясь Христу, поклоняясь и иконе Его, Богородице и иконе Ее, святым и иконам их; потому что в иконах почитаются поклонением первообразы, и «чествование образа восходит к первообразу», как говорит Василий Великий.
Прочитав письмо твоего достоинства и узнав, что окончила жизнь госпожа супруга твоя, сочувствовал я скорби твоей, господин, зная, как прискорбно это горе. Подлинно, какую боль причиняет меч, рассекая тело, такую же и разлука супругов: ибо они
Мы похвалили благочестие твое, решившееся после этой разлуки принять монашество и всецело прилепиться к Господу. Это изъяснено в письме, а также и то, что некий монашествующий брат находился при тебе для руководства в такой жизни, которого ты потом отверг как негодного, по свидетельству Георгия, человека доброго и домашнего нотария; а нас просишь скорее доставить тебе другого, способного управлять душами и соблюдать всю обитель.
Поэтому справедливо высказана нами похвала. Но, во–первых, нам надобно знать, что такое монашеский обет и как высока эта жизнь, чтобы нам, решившись необдуманно, не подвергнуться опасности во время плавания. Отречение от мира есть не что иное, как обет на крест и смерть. Что это значит? По слову Господа, желающему этого нужно отречься от всего своего имущества и, взяв
А кто не так поступает, но строит монастырь в своих владениях и приглашает руководителя, чтобы самому у себя быть монахом, и спасаться, и получать руководство, тот не знает, что он трудится тщетно и напрасно и чего ищет, не найдет, но встретит совершенно противоположное тому. Ибо такое отречение несогласно с заповедью Господа, по которой следовало бы отрешиться от всего имущества и отказаться от собственности, получить лучшего руководителя и, таким образом, переплывать великое море здешней жизни с безопасностью, но не так, чтобы не делать ничего из вышесказанного, а только построить монастырь, одеться в черное и казаться имеющим игумена, который есть на самом деле просто опекун, который и удерживает, и удерживается, и не спасает, и не спасается.
Если ты желаешь построить новый монастырь, то это не неправедное дело; но когда передашь его человеку, который бы управлял им, то уже не налагай на него руки своей, как на имущество; только тогда это будет угодно Богу и послужит к твоему вечному блаженству. Решившемуся на это мы вручим такого брата, какого изберет ищущий, вместе с другими девятью братиями, желающими быть в подчинении у игумена.
Вот, добрый друг, я изложил тебе монашеское оправдание: так следует поступать строящему монастырь; таково должно быть ваше пожертвование. Впрочем, да будет Господь утешением твоим,
