Какие же мы найдем слова, желая уврачевать скорбь твоего многопечального сердца? Или какими нежными врачевствами можем облегчить тяжесть души твоей? Ты потерпела, начнем речь нашу с начала, несправедливый развод с супругом, лишившись вместе с тем и державы, от чего поколебался мир. Жалкое зрелище! Прелюбодейка облеклась в порфиру, а царица — в черную одежду; раба стала господствовать, а госпожа — служить. Не будем говорить о прочем, о чем ты, страждущая, знаешь гораздо лучше нас, несведущих. Ты потерпела ссылку за истину, быв отторгнута от собственной внутренности. Отсюда тебе великая скорбь и высокая хвала от Бога и всех благочестивых.
Третий удар настоящий, по случаю которого мы получили повеление сказать должное. Иные будут говорить иное: чтобы мать следовала за дочерью; ибо это бывает, говорят, даже и у зверей, по естественному влечению. Пусть кто–нибудь думает так; а мы, уничиженные, повторим слова Господа:
Что же следует отсюда? То, чтобы твое благочестие оставалось дома, когда Августа занимает дворец, в котором евангельский меч явно производит рассечение. Это, прости, госпожа, с великою внимательностью и тревогою сердечною осмелились мы, как бы беседуя на ухо, изложить в письме, моля Бога о даровании обеим вам лучшего и спасительного и ныне, и в будущем.
Мы не отказываемся излагать на письме смиренное наше слово всякий раз, когда вы разумно требуете того, почтеннейший, так как оно может быть и полезно для вас. Это самое мы выразили и в предшествовавшем письме. Поэтому и теперь мы излагаем его частью для утешения, частью для напоминания. Какое же утешение?
Скончалась в Господе игуменья с десятью сестрами, как вы говорите: это не беспечальное событие, но весьма поразительное; ибо по отнятии головы все тело мертво, и по отсечении лучших членов оставшиеся неблаговидны. Таково это событие по плоти. Но
Вот какова скорбь ваша, соединенная с надеждою и радостью, а не такая, как у умерших плотью, которые с плачем и безумными воплями предаются скорби, подобно язычникам,
Итак, оставив всякую неразумную скорбь и непристойные слезы, вы, в том состоянии, в каком поставлены благодатию Христовою, — один в управлении мужскою обителью, а другая в управлении женскою,
Итак, вы имеете прекрасные примеры к преуспеянию в добродетели в отшедших женах и мужах; имеете жития святых, постановления отцов; имеете еще более того, Создателя всего Бога среди вас по неложному Его обетованию (см. Мф.18:20); имеете предстательницей Пресвятую Богородицу, всех святых ходатаями, имеете и наше ничтожество, готовое усердно служить вашему благу.
Делайте же все хорошо, исполняйте все мирно.
Приветствие твое, священный человек Божий, весьма почтенно и служит знаком единодушия; но вопрос, не знаю, как и сказать, странен и неизвестен нашему смирению. Никогда ни прежде, ни теперь мы не слыхали, чтобы сыновья были постригаемы отцом насильно или против воли. Ибо, если они еще дети или не достигли совершеннолетия, то не имеют своей воли, так как неспособны различать добра и зла. Поэтому их дело подчиняться решению родителей, как это известно относительно Анны, которая принесла Самуила Богу, и относительно тех, которые поревновали ей, не беспокоясь о будущем, как говорит Григорий, прозванный Богословом, сам прежде рождения принесенный Богу.
Приношение родителей не всегда было действительно вследствие того, что в некоторых случаях погрешали относительно настроения, состояния тела и возраста тех, которые имели быть принесенными Богу. Отсюда происходили некоторые печали, так как иногда, как это было известно и ранее, и теперь, бывало иногда хорошо, а иногда худо. Когда же дети таким образом приходят в сознание и законный возраст, то не приятно и не естественно было бы, чтобы родители насильно налагали на них совершенство монашеского звания. И так как относительно внешнего мы приучены соблюдать естественный порядок, чтобы некоторые из нас не считались от людей невежественных чуждыми природе или лишенными разума, то мы отвергаем всякие объяснения по этому поводу.
Тебе же, полагающемуся на Бога и любящему Его, мы напоминаем и увещеваем право править слово истины, имея слово как огонь, подобно соименнику твоему: впадающего в блуд монаха наставлять, увещевать, просвещать, восстанавливать из падения, чтобы члены Христа не сделались членами блуда. Быть может, слово, коснувшись его когда–либо (хотя и поздно), как искра для сухих дров, зажжет любовь ко Христу во внутреннем человеке, на которого оказал влияние внешний человек, уже постриженный в монашество, но совершенно отвергший свое исповедание, как бы надругавшийся над Тем Самым Святым Духом, от Которого благодать.
И сам убеждай, и каждый из благочестивых, чтобы ты не был уличен, как участник против заповедей богопреданных изречений.
Мы ободрены братским твоим голосом, возлюбленнейший, ибо нет ничего приятнее дружбы, особенно когда один ум и одна душа по Боге как в словах, так и в делах. Таким ты был известен нам некогда с самого начала. Поэтому мы, смиренные, умоляем, чтобы в таком же состоянии ты постоянно пребывал, сохраняя и учение православное, и образ жизни, соответствующий этому учению. Если же ты от нас получаешь некоторую пользу, как говоришь, то это должно отнести к Богу, от Которого как для нас, так и для вас здравие и души, и тела. Впрочем, об этом довольно: ибо не время распространять речь мне, занятому другими затруднительными делами.
О епископе же Хиосском для чего ты написал то и другое? Мы даже не виделись лично с этим мужем, по прибытии его сюда, во избежание подозрений, но и не оставили его совершенно без ответа; ибо непозволительно отвращаться и от простого человека, тем более — от носящего тот же образ и получившего имя епископа. Мы обрадовались, что он, хотя и поздно, отказался от епископства, решившись быть как бы отверженным, и наложили на него надлежащую епитимию, как мы делали с поступавшими подобно ему. Бог есть Бог кающихся. Это именно и требовалось в действительное доказательство раскаяния от нас и от других, от которых зависело врачевание, — отказ падшего от епископства и отлучение от священнослужения с епитимией до времени мира. Если же этот муж признал нужным поступить так, то кто мы, чтобы отвергать приходящего и чрез то делаться врагами Богу?
И ты, почтеннейший, не гневайся на этого мужа, хотя бы в действительности оказалось, что он совершил больше того, о чем ты говоришь; а мы и не слыхали об этом до настоящего времени, и если бы слышали, не стали бы осуждать его. Ибо написано:
