Зинчук посмотрел на Урюка и расплылся в улыбке:
– Очень даже понадобится. Больше того, я сам им займусь. У меня в плане как раз есть несколько весьма интересных экспериментов…
Иван Аркадьевич хищно потер руки и бросил на Витьку кровожадный взгляд, видно, вспомнил, как майор-мародер при жизни истязал его самого. Я усмехнулся. Вот вам и тихий интеллигент! Под предлогом интересов науки уделает Урюка, как белка орех, и не поморщится. Короче, молоток профессор. Наш человек.
– Тогда оставляем Урюка здесь, взаперти, – решил я.
Наземный этаж мастерской встретил нас кажущейся безопасностью. Вроде все было как обычно: верещали снаружи птицы, скреблись по углам небольшие крысы-уродцы, подвывали вдалеке панцирные псы, негромко гудела притаившаяся за соседним зданием «Микроволновка», шевелила камни на базальтовых скалах вдоль ущелья «Егоза». И все же меня охватила тревога. Возникло какое-то странное ощущение тяжести в голове…
– Стоп! – шепотом скомандовал я.
Наученный опытом блужданий по подземелью, Зинчук замер как вкопанный. Марек тоже остановился и вопросительно повернулся ко мне.
– Что-то не так, – озвучил я вслух свои опасения. – Выйду наружу, посмотрю, а вы ждите здесь. В случае чего…
Договорить я не успел, потому что профессор внезапно вздрогнул всем телом, вытянулся в струнку, прижал руки по швам и бодро замаршировал к выходу, чеканя шаг. Даже носочек тянул, будто на параде. Только что честь не отдавал. Ясно, профессор не соображал, что делает, полностью подчиняясь чужой воле очень сильного псионика, а значит…
– Здесь где-то поблизости шептун! – воскликнул я.
– И хуги! – завопил напарник, выпуская очередь из «Вала» в мелькнувшую возле нас размытую тень. Вернее, попытался выпустить, но оружие вдруг повело в сторону, пули ушли в небо.
Тень материализовалась рядом с нами, принимая облик обнаженного по пояс, босого парня. Из одежды на нем были только старые, но опрятные камуфляжные брюки да пояс с двумя кобурами. В одной из них, насколько я смог разглядеть, лежал кольт «Черный ястреб», а в другой – совершенно убойная штука – «Гризли» сорок пятого калибра с десятидюймовым стволом.
Парень и не подумал доставать оружие, напротив, поднял руку в приветственном жесте, улыбнулся:
– Привет, Бедуин. Салют, Марек. Ты чего это сразу палишь и даже имени не спросишь? Нервишки пошаливают, да?
– А ты бы, Хвощ, поменьше в «голодного» играл, глядишь, дольше бы прожил, – недовольно откликнулся Марек, но автомат за спину все же убрал.
Мы с Мареком хорошо знали этого парня. Откликался он на прозвище Хвощ, входил в клан изгоев и числился у Будды кем-то вроде штатного дипломата, то есть переговорщика для всякого рода деликатных тем. Хвощ – парень умный, спокойный, уравновешенный. Да и внешность у него, скажем так, не агрессивная, напротив, располагающая, внушающая доверие. Мутация почти не изуродовала его, а лишь добавила третий, инфракрасный глаз и способность становиться невидимым, как хуги, чувствовать аномалии и безнаказанно переносить лошадиную дозу радиации.
Короче, забавный парень. Вот только интересно, от нас-то чего ему надо? Тем более что сейчас Хвощ был не один – так быстро, сильно, а главное, на расстоянии подчинить своей воле Ивана Аркадьевича мог только Японец, тоже мутант из клана изгоев, один из замов Будды и сильнейший псионик АТРИ. Однажды на спор Японец посадил на ментальный поводок самого шептуна, привел его в Муторай, в «Козью морду», и заставил как ни в чем не бывало заказать стакан водки. Что творилось тогда в кабаке Петровича, не описать! Короче, «повеселились»…
Сейчас Японца не было видно, но я не сомневался, что он где-то здесь. Наверняка прячется снаружи.
– Хвощ, а куда это вы профессора нашего повели? – спросил я, с тревогой глядя, как Иван Аркадьевич марширует в сторону улицы.
– Кого? А! Да это Японец просто так развлекается…
– Не просто так, а чтобы навыков не потерять. – В дверях мастерской показался мужик средних лет, облаченный в новенький бронекостюм «Скат-9», но с непокрытой головой – без шлема и капюшона.
Впрочем, для таких, как он, шлемы еще не созданы – абсолютно лысую голову Японца венчали небольшие костяные рога, с какими обычно изображают чертей. В остальном внешность изгоя оставалась человеческой, а черты лица были даже приятными. Если судить по ним, его можно было принять за эвенка или бурята, а вовсе не за уроженца Страны восходящего солнца. Тем не менее все в диких землях величали этого изгоя Японцем.
– Привет, бродяги, – поздоровался Японец. – Какими судьбами в ЦИРИ?
– Тот же вопрос хотелось бы задать и вам, – парировал я и тут же почувствовал осторожное ментальное прикосновение к голове, словно холодный ветер задел висок. Я нахмурился и в упор посмотрел на псионика. – Бросай свои штучки, Японец. Не лезь ко мне в башку, пристрелю!
– Не успеешь, – ухмыльнулся он и усилил ментальный напор.
Я попытался дотянуться до приклада АКМа, но рука почти не слушалась, связанная чужой волей.
Рядом застыл истуканом Марек и не мигая пялился в одну точку. Видно, Японец успел зацепить ментальным поводком и его.
Да чтоб тебя помидорами в банках пронесло! Ах, вот ты как! Ну, ладно…
Японец снова повел атаку на мой разум. И тогда я сделал то же, что некогда проделал с напавшим на меня шептуном – перестал сопротивляться, позволяя Японцу установить над моим телом полный контроль. Над телом – не над разумом. А когда он расслабился и принялся «праздновать победу» – развлекаться, заставляя меня поднимать-опускать руки-ноги, я собрал все силы, одним махом сбросил с себя ментальный поводок и врезал Японцу кулаком в челюсть.
Изгой тихо хрюкнул, отлетел на пару шагов и остался лежать без движения. Чистая победа нокаутом! Но это еще не все… Я быстро сорвал с плеча АКМ и, прежде чем Хвощ успел помешать, выстрелил в самое защищенное место бронекостюма Японца. Как я и хотел, пуля броню не пробила, застряла в кевларе, хотя удар должен был получиться болезненным – у Японца в этом месте останется синяк, как минимум.
– Это ему от меня на память, – пояснил я Хвощу.
– Твое право, Бедуин. Ты же его предупреждал, чтобы не лез к тебе. А он не послушался, значит, сам и виноват. – «Штатный дипломат» Будды миролюбиво развел руки. Похоже, поражение Японца его ничуть не огорчило. Скорее, удивило до крайности. Причем к удивлению примешивалась большая доля злорадства. – Знаешь, Бедуин, ты первый, кто сумел выскользнуть из-под его власти. И как тебе только это удалось?
– Случайно вышло, – соврал я. – Повезло просто.
– Бывает… Ты знаешь, Японца все наши ребята побаиваются. Да и я, чего там скрывать, тоже стараюсь особо не нарываться. Только Будда один как-то с ним и справляется, держит в узде.
Зашевелился, приходя в себя, Марек. Профессор очухался и бегом вернулся к нам, испуганно поглядывая то на меня, то на Хвоща, то на лежащего без сознания Японца.
Хвощ склонился над псиоником и попытался привести его в чувство.
– А ну-ка отойди от него! – Марек щелкнул затвором «Вала». – Если этот гад очнется, то опять начнет нам мозги делать. Бедуин, надо убираться отсюда, пока он без сознания.
– Погодите. – Хвощ оставил в покое Японца и подошел к нам. – Мы здесь по поручению Будды. Бедуин, он приглашает тебя в гости.
– Меня одного? Или Марека тоже? – уточнил я.
– Вообще-то ему нужен только ты, Бедуин. А Марек пусть сам решает, идти или нет.
– А зачем я ему понадобился?
– Извини, Бедуин, не в теме. Ничего не знаю. Сегодня утром он скинул мне на КИП приказ, чтобы я все бросал и вместе с Японцем мчался сюда тебя встречать.
«Как раз перед этим Будда получил инфу от Волкодава», – раздался в моей голове голос-мысль Японца.
