самомПосланцы побывали, в Блае,380В Байонне, письма всем вручая.Все званы, ждут его приема,Никто не остается дома.Меж тем фасады всех домов онУкрасил, город драпированПо стенам тканью дорогой,Коврами, шелком и парчой.Чтоб было в дар без просьб добро:Монеты, кубки, сереброИ золото, ковши, сукно -390Всем, кто готов принять, дано,Их припасать велит хозяин.И вплоть до городских окраинВид улиц приводить в порядок.Ни в тушках кур, ни куропаток,Ни в дрофьих или журавлиных,В гусях ли, утках иль павлинах,В косулях, кроликах и ланях,В медвежьих тушах и кабаньих -Ни в чем нужды не усмотреть.400И прочая не хуже снедь.В гостиницах всего в достатке,Чтоб в зелени никто нехваткиНе знал, ни в воске, ни в овсе.Здесь под рукою вещи все,В которых надобность случится.Лаванды, перца, смол, корицы,Гвоздики, имбиря, мускатаЗапасы стали столь богаты,Что в стенах городских, сиречь410На каждом перекрестке, сжечьИх можно было полный чан.Проходишь мимо, воздух прян -Так в Монпелье [27] под Новый годНе пахнет в лавке, хоть толчетТам бакалейщик свой товар.Ждало плащей пять сотен пар,Пурпурных, с прошвой позолоты,По тысяче – щиты и дроты,Гора мечей, кольчуг гора420Близ постоялого двора,И сотни резвых жеребцов.Все это н'Арчимбаут готовДать рыцарям, чтоб все подрядВооружались, коль хотят.Король же, завершив дела,В дорогу тронулся; былаФламенка с ним; теснясь в пути,На лье не менее шестиВилась баронов кавалькада.430Гарцуя впереди отряда,Сын графа на коне летел,Поскольку встретиться хотелС эн Арчимбаутом он всех прежде.Тот в пышной вышел к ним одежде.И сотни рыцарей вокругТолпились, горожан и слуг,И каждый короля был радЗазвать к себе: «Тенист мой сад,Просторен дом, просторен двор.440Пожалуйте мне дар, сеньор,Сказав, что здесь пожить согласны».– «Упрашивания напрасны:Фламенка, – он в ответ, – со мной;Возьмите свиту на постой».– «Сеньор, бароны и приют,И угожденье здесь найдут».Размещена без шума свита,Дверь дома каждого открыта.Покои королевы – редкой450Красы; Фламенка ей соседкой.Немало жалоб было там,Что позволения от дамНа долгий получить приемНельзя: они ездой верхомИ духотой утомлены.Но, отдохнув, опять полныЯвились свежести и сил.Когда девятый час пробил,Все, за столом обильным сидя,460Вкушали рыбу в разном видеИ прочее, что можно естьВ день постный; сверх того, не счестьПлодов июньских: вишен, груш.Фламенке послана к тому жОт короля бекасов [28] пара,Она в словах, достойных дара,Благодарит после еды.Ни в чем там не было нужды,Пожалуй, в братии лишь нищей,470Чтоб оделить их лишней пищей.Назавтра был Иоанн Святой [29]:Над этим – праздник никакойИметь не может перевеса.Епископом Клермонским мессаВеликая пропета; словоО том прочел он, как святогоСам возлюбил господь наш бог,Назвавши «больше, чем пророк» [30].Затем он объявил запрет480Для всех строжайший, как обет:Нейти с двора пятнадцать дней -Срок не короче, не длиннейКороль для празднеств дать желал им.Он не глухим вещал, а шалым:Все не скрывали, что влечетИх здесь остаться хоть на год,И, срок король им удлини,Рот заморозили б ониЕму [31]. Вот все, кто мессу слышал,490Едва король из храма вышелС Фламенкой в паре, поспешилиИм вслед. Толпа длиной в три мили,В которой рыцари близ дамДержались, шла к дворцу, а тамК столам их пиршественным ждали.Лишь рыцарей в огромной залеНе меньше тысяч десятиМогло легко места найти,Притом никто был не забыт500Из дам, девиц и из их свит,Из компаньонов их и слуг,Затем толпившихся вокруг,Чтоб исполнять приказ сеньоров,И тысяча пятьсот жонглеров.Умывшись, все друг против дружкиНе на скамьи, а на подушки,Обтянутые шелком, сели.Не спрашивайте, тонки все лиСалфетки были им даны510Для рук, – все гладки и нежны.Удобней дам садиться просятИ яства на все вкусы вносят,Над списком нет нужды трудиться:В избытке все, на что пшеница,И виноград, и корнеплоды,Плоды и молодые всходыИдут; что мы привыкли естьИ можно в воздухе обресть,В земле и средь морских глубин, -520Так что для зависти причинУ тех, кто как бы обделен,Нет к тем, кто многим предпочтен.Похвал достоин был уходЗа всеми, но гостей с пятьсотС Фламенки не сводило взгляда,И хоть сильна была отрадаПленяться прелестью лица,Все возраставшей без конца,Но лицезренье красоты530Пустыми оставляло рты.Ей, видит бог, претило это!Но тот, кому случалось где-тоК ней обратиться с парой слов,Затем поститься был готов.И многие встают, не ев.Подобными средь дам и девФламенке быть хотели все.Как солнце в блеске и красеНеповторимое, она540Сияет в их кругу одна.Лица ее столь свежи краски,Во взоре столько нежной ласки,Столь веселы и сладки речи,Что слывшая живой до встречиС ней, или более прекрасной, - Неловкой делалась, безгласной,Стеснявшейся красы своей,Мол, чтобы выглядеть милей,Что толку вон из кожи лезть550Там, где такая дева есть.Всех затмевает и бледнитВсечасный блеск ее ланит,Горящих весело и живо.Чтоб столь была она красива,Знать, не жалел усилий бог;Тем, кто ее увидеть мог,Она желанней лишь была.Коль красоте звучит хвалаОт женщин, верьте слову их.560На свете нет трех дам таких,Чтоб были прочие согласныПризнать, что впрямь они прекрасны.Нам, дескать, лучше знать, что вамЗвать любо красотою дам:Мужчинам только бы былаУчтива дама и мила,И ласков был ее прием,Но кто неубранной, пред сномИль после, мог ее узреть,570Тот, коль умен, не станет впредьДар слугам жаловать подобный [32].Так речью жалобной и злобнойУнизить, умалить хотятОни господних суть наградОтмеченным его любовью.Но у Фламенки на злословьеНет жалоб, дамы с ней не злы,Остерегаются хулы,И сдерживает их лишь то,580Что порицать не знают что,Ибо, найдя хоть тень изъяна,Они б взялись за дело рьяно.Окончив трапезу, опятьПомыли руки, с мест вставатьНикто не стал, внесли вино,Как было там заведено.Убрали скатерти затем,Подушек, чтоб досталось всем,И вееров внесли
