Parzival

посостязаться.
Кто сможет одолеть меня?'
И вот, вскочивши на коня,
Он, по условленному знаку,
Тотчас же ринулся в атаку...
Теперь сошлись они друг с другом.
Колотят копья по кольчугам,
И древки яростно трещат,
И щепки на землю летят.
Ах, в беспощадной этой рубке
Ждать не приходится уступки.
И неужель во цвете лет
Погибнуть должен Гамурет?
Ведь Хютигер одолевает...
Но в жизни всякое бывает,
И не во сне, а наяву,
С коня ударом сброшен,
Противник валится в траву.,.
Анжуец сильно огорошен:
Нельзя лежачего добить!
Но растолкуйте, как с ним быть,
Коль Хютигер не хочет сдаться.
Он, отдохнув, спешит подняться
С сырой земли и прямо в грудь
Копье противнику воткнуть.
«Э, не пройдет сия уловка!..»
И Гамурет пронзает ловко
Своим копьем плечо врага:
'Сдавайтесь, если дорога
Вам жизнь! Ведь глупо гнить в могиле!'
Тот говорит: 'Вы победили!
Но объясните, мой герой,
Кем я пленен? Кто вы такой?'
И отвечает победитель:
'Король Анжуйский – мой родитель.
Я сын Гандина – Гамурет!'
И Хютигер сказал в ответ:
'Принять извольте от меня
Мой щит и моего коня,
Согласно благородных правил...
Со мной сдается мой отряд...'
Анжуец рыцаря отправил
Как пленника в престольный град.
И там, в столице Зазаманки,
Завидев пленника сего,
Ему за рыцарство его
Рукоплескали мавританки.
Но не успели кончить сечу,
Как новый враг спешит навстречу:
Героя вызвал на турнир
Нормандец доблестный Гашир.
Взметнулись копья, кони – в мыле,
Оруженосцы стяги взвили,
Звенят щиты, мечи гремят,
И в полчаса нормандец смят
И униженно просит мира.
Анжуец в плен берет Гашира
И молвит: 'Повели-ка сам
Сдаваться в плен своим войскам'.
Гашир молчит, не прекословя.
Что делать?.. Принято условье.
. . . . . . . . . .
И вновь отважный Гамурет
Берет копье и арбалет
И мчится к берегу морскому,
Дабы ударить по другому
Высокомерному врагу.
Стоял на этом берегу
Король надменный Рацалиг.[17]
Он каждый час и каждый миг
Грозил расправой Белакане.
И в Зазаманке горожане
Страшились, что владыка тот
Столицу приступом возьмет.
Но Гамурет умел недаром
Врагов сражать одним ударом.
Герой противника настиг,
С коня свалился Рацалиг
И в униженье и в тоске
Лежит, как рыба на песке.
Его жена стенает, плачет,
К нему на помощь войско скачет,
И восемь боевых знамен
Уже застлали небосклон.
Но рек анжуец королю:
'Я вам немедленно велю
Домой вернуть свои дружины!'
Взвыл Рацалиг: 'Мне все едино.
Ах, тот, кто вами побежден,
Повиноваться принужден!..'
Честной народ, ликуй и ведай:
Война окончилась победой!
Беду геройство отвело!..
У всех от сердца отлегло.
Но Гамурет свой бранный пыл
Пока еще не остудил.
Он рад бы снова в бой рвануться,
Однако вынужден вернуться:
Его домой зовет бургграф,
Свою жену за ним послав.
Освободивши от забрала,
Она его поцеловала,
Рукою нежной обвила
И к королеве повела.
А та сама навстречу скачет.
Не страшно! Пусть толпа судачит
И удивляются пажи
Иным причудам госпожи:
Любовь не ведает запрета!
Оруженосцам Гамурета
Она с улыбкой говорит:
'Хозяин вас благодарит!..
За вашу верность и заслуги
Вы будете награждены.
Но нам сегодня не нужны
Телохранители и слуги.
Итак, друзья мои, идите!
Коней в конюшню отведите
И спать ложитесь, не боясь,
Что пропадет ваш добрый князь,
О нем сама я позабочусь!..'
И удалились слуги тотчас...
Она сняла с него доспехи,
Придворных дам отправив прочь...
Любви высокие утехи
Герой познает в эту ночь.
Покрыто соболями ложе,
Струится лунный свет в окно.
Что значит разность цвета кожи,
Когда сердца слились в одно?
Меж тем на улицах столицы
Толпа шумит и веселится.
Надели жены украшенья,
Готовят жертвоприношенья,
Чтоб отблагодарить богов,
Сломивших полчища врагов.
И вот, вчера еще надменный,
А ныне кроткий и смиренный,
Явился Рацалиг – король,
Превозмогая в сердце боль.
Но к побежденному нет злости!
Его, как равного, как гостя,
Сажают рыцари за стол.
Ведь он с собою в плен привел
Своих оруженосцев конных,
И с соблюденьем прав исконных
Двадцать четыре молодца
Слагают копья у дворца.
Вот прибыл Хютигер на пир,
А вслед за ним – герой Гашир,
Чтобы в раскаянье смиренном
Предстать пред новым сюзереном.
Вдруг громко грянули тимпаны:
В сопровожденье Белаканы,
По-королевски разодет,
Выходит юный Гамурет.
И видят все: он был ей другом,
А за ночь стал ее супругом.
И молодая королева
Придворными окружена:
Теперь она уже не дева,
А венценосная жена.
И люди слышат госпожу:
'Отныне я принадлежу
Со всей моей землей родною
Сему отважному герою!'
И молвит храбрый Гамурет:
'Средь нас врагов в сем крае нет!
Да будет вечный мир меж нами!
А вас, кого я звал врагами,
Я попросить не премину
Поцеловать мою жену
В знак долгожданнейшего мира...
Прошу приблизиться Гашира!'
Гашир к устам ее приник,
Вслед за Гаширом – Рацалиг,
За Рацалигом Хютигер
Явил изящество манер...
Герой вернул свободу пленным,
Их обложив изрядным леном,[18]
И, расточителен во всем,
Осыпал золотым дождем
Своих оруженосцев верных
В признанье их заслуг безмерных,
Всем удалиться приказал
И возвратился в тронный зал,
К той, что его, как жизнь, любила...
Но счастье их недолгим было.
. . . . . . . . . . Прошло не так уж много дней,
Он все угрюмей, все мрачней.
Любовь страданьем обернулась -
В нем тяга к странствиям проснулась.
Душа охвачена влеченьем
К невероятным приключеньям,[19]
И он готов оставить ту,
Чью красоту и доброту
Он оценил высоким сердцем,
Хоть не был ей единоверцем.
Но, королеву возлюбя,
Все ж превозмочь не смог себя...
Он сговорился с моряком,
Который был ему знаком
По прежним доблестным походам.
Моряк был из Севильи родом[20]
И, к маврам злобой одержим,
Анжуйца причислял к своим.
'Коль нас не выдашь чернокожим,
Мы, господин, тебе поможем.
Едва отчалим от земли,
Нас никакие корабли -
Клянусь всевышним! – не догонят!
А тот, кто сунется, – потонет!'
И Гамурет не возражает.
Он златом судно нагружает
И под покровом мглы кромешной
Бежит от женщины безгрешной.
Меж тем она уже была
Недель двенадцать тяжела,
Не ведая, что в сердце мужа
Недавний жар сменила стужа.
А утром некое лицо
Передало ей письмецо,
И хоть она могла едва
Читать французские слова,
С усердьем до последней точки
Прочла ужаснейшие строчки.
'Охвачен болью нестерпимой,
Пишу тебе, моей любимой.
Я от тебя бежал, как вор,
Украв последний твой укор.
Вина моя не знает меры.
Ах, будь с тобой одной мы веры,
Не совершил бы я побег
И вместе были б мы навек.
Но та, что правит Зазаманкой,
Увы, не стала христианкой,
И я с тобою расстаюсь
И Богу за тебя молюсь.
Коль от меня родишь ты сына,
Запомни: сын твой – внук Гандина,
В нем кровь анжуйская течет,
Потомок он Фата-Морганы,
Что, растравляя в сердце раны,
На подвиг рыцарей влечет.
И знай: меня ты вновь обнимешь,
Когда мою ты веру примешь!'
Она кричит ему вослед:
'Вернись ко мне, мой Гамурет!
Коль ты готов на возвращенье,
Я хоть сейчас приму крещенье.
Разлуки яд в моей крови
Отравит плод твоей любви!
Моя печаль его иссушит!
О, как меня разлука душит!'
Ее измучила тоска -
Ничем душа не насладится.
Ведь горлица без голубка
На ветку чахлую садится.
Она затворницей жила
И в час урочный родила...
От Гамурета с Белаканой
На свет явился мальчик странный:
Он – видно, Бог того хотел -
Был столь же черен, как и бел,
Пятнистой наделенный кожей,
На мать и на отца похожий.
И, белые целуя пятна
На теле сына своего,
Она звала, звала того,
Кто не вернулся к ней обратно.
Малыш со временем подрос.
Сквозь черноту его волос
Пробился золотистый локон.
Прекрасных дам к себе привлек он,
Высоких дев и знатных жен.
Для бранных подвигов рожден,
Он с детства внял походным