– За начинания, – произнес он свой тост.
Ведра рассмеялась.
– За начинания, – согласилась она.
Ведра пила и думала о том, что она будет скучать по нему. Возможно, даже больше, чем он по ней…
Бренди было теплым и сладким. По телу разлилось приятное тепло. Когда она отняла бокал от губ, Бэнкс уже вытирал рот свободной рукой.
Когда напиток слегка ударил ей в голову, Ведра вспомнила о грузе и любопытстве Чан. Если бы он не заговорил первым, она бы обязательно спросила его об этом.
– Ты помнишь, – спросил он, – вечеринку на Космодроме-5?
Ведра усмехнулась.
– Как же я могу забыть? Там была вся элита Космофлота.
– Ты помнишь другую группу офицеров?
Она на секунду задумалась. Ведра заметила, что сегодня бренди действовало на нее сильнее обычного.
– С «Энтерпрайза», – наконец сказала она, – да?
– Да. Ты помнишь капитана? Нас представили ему?
Ведра снова задумалась. У нее возникло ощущение, будто она пытается плыть против сильного течения.
– Кирк, – вспомнила она. Ее собственный голос показался ей чужим. Возможно, не нужно было пить бренди на пустой желудок.
– Да, его так и звали. Кирк.
Бэнкс пристально посмотрел на нее и добавил:
– Очень жаль, что тебе довелось встретиться с ним.
Даже из уст Бэнкса эта фраза звучала странно.
– Я не понимаю, – проговорила она. Почувствовав, что бокал стал тяжелым, она поставила его на стол. Но она сделала это резче, чем было нужно. Бокал некоторое время покачивался, а потом замер.
– Если бы не встречала его, – продолжал Бэнкс, – ты бы не смогла узнать его.
У нее начало темнеть перед глазами. Она попыталась совладать с паникой, охватившей ее.
– Джеймэл… мне плохо… я не знаю, что ты…
Ведра сделала попытку встать, но не смогла пошевелиться. Ее мышцы вдруг стали слабыми, будто из резины.
– А если бы ты не смогла узнать его, – продолжил Бэнкс, и его голос эхом раздавался в ее мозгу, – ты бы и не представляла для него никакой опасности. И для нас тоже.
Только сейчас она поняла, что случилось: каким-то образом Бэнкс подсыпал ей что-то в бокал. Что-то быстродействующее.
«Но зачем?»
– Джеймэл, не делай этого.
Ведра слышала свой голос будто со стороны. Он стал еле уловимым.
– Позови врача… пожалуйста.
Ведра попыталась лечь на пол, но не удержалась и тяжело рухнула. Бэнкс наклонился над ней.
– Понимаешь, Гари… Он не должен быть узнан. А кроме тебя, на корабле никто его не знает.
Дышать становилось все труднее и труднее. Ведра сделала глубокий вдох и схватила Бэнкса за рубашку.
– Джеймэл… я люблю тебя…
– Это будет недолго, – сказал он, – да и противоядия не существует.
– Прошу тебя…
Ее горло сжалось, и над ней сомкнулась темнота. И забвение…
«Кирк» с интересом наблюдал за происходящим в зале для совещаний, находясь в комнате для гостей, отданной в его распоряжение. Он знал, что Мартинэ нелегко осуществлять замкнутую связь между двумя пунктами дислокации. Но очень помогало то, что вся команда охранников была включена в проект.
Вокруг стола сидело шесть офицеров в униформе. Правила требовали, чтобы ход заседаний сразу заносился в бортовой журнал.
Космофлот со всей серьезностью относился к следствиям. Особенно к тем, где были замешаны высокие чины.
– Я хотел бы начать, – сказал Мартинэ, – с характеристики капитана-лейтенанта Ведры, которая всегда была примером мужества и осознания долга.
«Кирк» удовлетворенно кивнул. Так именно и должен был начать подобное заседание любой капитан корабля: с восхваления покойного до того, как начать вдаваться в неприятные детали.
Мартинэ потребовалось некоторое время, чтобы перечислить награды и заслуги Ведры. В это время «Кирк» сосредоточился на людях, сидевших в зале – главном враче Чан и офицере связи Полтике. Оба выглядели мрачными и подавленными. Но никто из них не подозревал, что они сидят за одним столом с убийцей Ведры.
Да и как они могли догадаться об этом? Андроиды исполняли свои задачи безупречно. Бэнкс, как ему и подобало, был задумчив. Стюарт и Симмонс, казалось, стоически переживали трагедию.
Затем Мартинэ перешел к самой смерти и сопутствующим деталям.
– Все улики, – проговорил он немного неохотно, – указывают на то, что было совершено самоубийство.
Чан покачала головой:
– Нет, я не верю.
Все присутствующие посмотрели па нее.
– Я не верю тому, что она лишили себя жизни, – сказала Чан.
Когда Мартинэ снова заговорил, его голос звучал мягче:
– Доктор, вы же сами производили вскрытие. Вы обнаружили в крови Ведры следы яда и алкоголя, с которым она смешала яд. Учитывая ее депрессию…
– Это типично для главных инженеров, – настаивала на своем Чан, – все сбои психики обусловлены работой среди машин, – она оглядела каждого – одного за другим. – Но она никогда не была на грани срыва!
– Несмотря на это, – сказал Симмонс, – в бокале был яд. И туда он не мог попасть случайно.
– Значит, ты предполагаешь, – спросил его Стюарт, – что кто-то подсыпал яд в бокал Ведры?
Чан нахмурилась и опустила глаза.
– Я думаю, – сказала она, – что это не исключено.
– Но никаких улик, свидетельствующих об убийстве, нет, – сказал Полтик, – не так ли?
– Нет, никаких, – ответил Симмонс голосом, полным уверенности.
– Чан, – обратился Бэнкс к главврачу, – я знаю, что она была твоей подругой. Она и мне была другом. Но бессмысленно обвинять кого-либо в ее смерти.
Его глаза на секунду расфокусировались и, как результат, стали влажными.
– Но, конечно, было бы проще, если бы мы заподозрили кого-то, ведь так?
«Кирк» улыбнулся. Неплохой прием. Бэнкс был отлично запрограммирован.
– Но дружба является основой моих замечаний, – сказала Чан. – Я говорю как медик, которого обучали помимо других дисциплин и человеческой психологии. И как специалист, я считаю, что Гари Ведра никогда бы не совершила самоубийства.
Чан перевела дыхание.
– И как главный врач, я призываю продолжить расследование.
Симмонс недовольно фыркнул.
– Расследование уже проводилось, – сказал начальник службы безопасности, – и я бы сказал, что довольно тщательное.
– Может быть, все-таки, – сказала Чан, – недостаточно тщательное…
