Симмонс доложил вам о своем задании.
– Да, это так, – сказал Мартинэ, – но я лишь мельком успел взглянуть на его рапорт.
Она внимательно посмотрела на капитана. Его темно-коричневые глаза ничего не выражали.
– Означает ли это, – спросила она, – что я должна ждать, пока вы снова соберете совещание для того, чтобы выяснить, что случилось с Ведрой?
Казалось, Мартинэ оценивал свои чувства с точки зрения существующих норм. Но, как и ожидала Чан, он смягчился.
– Рапорт, – сказал он, – подтверждает первое заключение Симмонса.
Он сделал паузу и добавил:
– Вот почему таким же будет и наше окончательное решение.
Еще одна пауза.
– Простите, Кай, мне, действительно, очень жаль.
Чан прикусила губу, чтобы удержать свои эмоции под контролем. Неужели Ведра покончила жизнь самоубийством? Она не могла в это поверить.
Но Ведра сама однажды сказала: «Иногда тебе кажется, что ты знаешь человека, а на самом деле – нет».
Кроме того, что ей еще оставалось? Предложить еще одно расследование?
– Я знаю, что вы расстроились, – сказал Мартинэ.
Она кивнула.
– Да, это так.
– Постарайтесь преодолеть это. Ведь вы не позволите, чтобы ваши переживания повлияли на выполнение ваших обязанностей…
Она вздохнула:
– Конечно, нет – Отлично, – сказал он, – если я понадоблюсь вам, меня можно будет найти в отсеке управления.
Она кивнула.
Только потом ей пришло в голову, что он отправляется не в отсек управления. Видимо, у Мартинэ были какие-то дела в помещении службы безопасности.
Дженти ужасно не хватало лейтенанта Ведры.
Он скучал по ней даже тогда, когда не был занят в машинном отсеке. Но когда приходилось, как сейчас, нести дежурство, он скучал по ней еще больше.
Хотя все должно было держаться в тайне по крайней мере, до окончания второго расследования, известие о самоубийстве Ведры все-таки просочилось, что было одновременно печально и ужасно. И никто не ожидал этого – даже здесь, где она проводила большую часть своего времени. Это хуже всего. Казалось, они должны были предвидеть случившееся. Не давала покоя мысль, что можно было это как-то предотвратить…
Люди ходили с опущенными головами, избегая смотреть друг другу в глаза. Время от времени кто- нибудь срывал на другом раздражение. Смены запаздывали, даже освещение, казалось, стало хуже.
Когда появился Джейсон, чтобы выполнить дежурную проверку, о которой Дженти никогда не слышал, у него не было никакого желания сотрудничать с ним.
– Я это делаю не в первый раз, – сказал Джейсон.
– Разве? – спросил Дженти, – что-то я впервые слышу об этом. А я на этом корабле уже год.
Охранник вежливо улыбнулся.
– Какие-нибудь проблемы?
Дженти пожал плечами.
– Просто я не понимаю, зачем охранникам проверять наши запасы дилития. Мы сами проверяем наши запасы, и мы делаем это чаще, чем нужно.
– Я уверен, что так оно и есть, – сказал Джейсон, причем его улыбка стала чуть-чуть менее вежливой, – но у меня приказ.
Что-то в его манере вынудило Дженти быть еще более упрямым.
– Чей приказ?
– Приказ капитана охраны Симмонса.
– Ну, ладно, – сказал Дженти, – вызывайте Симмонса по интеркому. Может быть, он может сказать мне, почему мы настолько некомпетентны, что не можем сами пересчитать наши кристаллы.
Было видно, что его слова привели в замешательство Джейсона. Дженти с удовлетворением отметил это для себя.
– Сейчас мистер Симмонс занят, – сказал охранник, – вы же знаете, что он проводит расследование.
– Тогда подождем, – сказал Дженти, – до тех пор, пока я смогу поговорить с ним.
Но Джейсон не двинулся с места.
– Может быть, – сказал он, – вы поговорите с капитаном Стюартом. Именно он поставил свою подпись под документом, санкционирующим проверку. Я думаю, что он сейчас в головном отсеке.
Дженти очень хотелось сделать так, как сказал Джейсон. Но он знал, каков будет ответ. Беспокоить Стюарта без должных на то оснований не следовало, это могло повредить карьере.
– Хорошо, – сказал он, – вы можете идти и считать ваши кристаллы.
Джейсон снова стал улыбаться:
– Спасибо, сэр.
Когда он направился к складу, Дженти сказал ему вдогонку:
– Не забудьте надеть костюм. Даже охранники должны защищать себя от облучения.
Джейсон усмехнулся:
– Я постараюсь не забыть об этом.
И, надев защитный костюм, он исчез за дверьми склада.
Глава 8
Они были совсем одни в комнате отдыха, как и предполагал Маккой.
– Ну, сказал он, – все, кажется, идет как надо. Наш юный друг завоевал сердца всех на корабле, – он помедлил, – за одним-единственным исключением.
Кирк опустил глаза в тарелку, на которой лежал кусочек индейки, и воткнул вилку в мясо.
– Тебе не кажется, что пищевой синтезатор снова не в порядке? – спросил он и поднял вилку с мясом к свету. – Это не очень-то похоже на индюшатину.
– Ты будто не слышал моих слов, – сказал Маккой, – а я был бы плохим врачом, если бы не знал, что у тебя на уме.
– Ты удивляешь меня, Боунз. Я и не знал, что ты не только хирург, но и психиатр.
Кирк помедлил, продолжая внимательно разглядывать то, что называлось индейкой, а затем добавил:
– Придется предложить Скотти заняться этим.
– Ну, давай, – сказал доктор, – притворяйся, что все нормально. Одному К'лебу ты делаешь больно.
Кирк нахмурился, было видно, что он потерял всякий интерес к мясу. Он положил вилку обратно на тарелку.
– Я ничем не могу помочь, – сказал он, – мальчик заставляет меня чувствовать себя очень старым, Боунз.
– Ну, успокойся, – ответил Маккой, – он же ненастоящий твой сын. Это просто обычай, Джеймс. Считается, что, становясь отцами, мы все «уравниваемся», и на самом деле, это самый простой способ осознать это.
Капитан вздохнул:
– Я знаю, но я не чувствую себя отцом, и мне приходит в голову, что я достаточно стар, чтобы быть им. Это не менее неприятно.
Он откинулся на спинку стула.
– Теперь я вижу все в другом свете.
– Что вы имеете в виду? – спросил доктор.
