– Конечно, – согласился Маккой.
Молчание. Прервал его Скотти, заговорив снова.
– Доктор, кое-кто хочет видеть мистера Спока. Я сказал, что должен сначала поговорить с вами.
Маккой сузил глаза.
– Кто это?
Скотти сказал.
Через миг доктор пожал плечами.
– Конечно, почему нет?
Оба они смотрели на Спока. Доктор вздохнул.
– Я так понимаю, прогноз не изменился? – спросил Скотт.
Маккой покачал головой.
– Нет, хотя имеет место странное развитие. Когда мы подняли Спока с
поверхности планеты, в образцах его крови обнаружилось нечто новое. Мизерное количество органики, мы ничего подобного раньше не встречали. Точно ничего похожего на то, что может быть на Бета Кабрини.
– Может, это с Октавиуса Четыре? Что-нибудь, что попало Споку в
кровь вместе с ядом?
– Верно, такое заключение напрашивается. Только ведь мы раньше
этого не замечали. Конечно, оно было в слишком малом количестве, чтобы наши инструменты его засекли. Но каким образом оно стало теперь различимым? Может, что-то вдруг запустило его в рост, – может, что-то в организме Спока, или же что-либо, что он мог подхватить возле колонии? Мы просто не знаем. И, что более важно, что у него общего с ядом?
Скотти хмурился.
– То есть, новая часть загадки. И вы не можете приблизиться к ее
решению.
– Размер этой органики… Это, вероятно, поможет нам выяснить, что
случилось со Споком, после того… – Доктор переглотнул. – После того, как он умрет. Но чтобы помочь ему сейчас? – Он покачал головой. – Я не знаю, Скотти. Я просто не знаю.
– Честно говоря, – заметил инженер, – несмотря ни на что, у меня по-
прежнему такое чувство, что он с этим справится. Может, это не очень реалистично, но… – Предложение осталось неоконченным.
Маккой сжал его плечо.
– Продолжай так думать, Скотти. Черт, Спок прошел через худшее,
разве не так?
Скотти улыбнулся доктору.
– Это верно.
Маккой убрал руку.
– Вот и ладно. Теперь, почему бы тебе не подняться на мостик, а мы,
доктора, будем тут заниматься нашим делом.
Скотти грустно и приязненно посмотрел на врача. И сказал:
– Да. Почему бы нет?
Выйдя из лазарета, он направился к ближайшему турболифту. Пытаясь
не показывать попадавшимся навстречу людям, как тяжело у него на сердце.
Выйдя из транспортационной, Уэйн, сопровождаемый отряженным для этого лейтенантом Зулу, оценивающе огляделся.
– Давненько я не был на «Энтерпрайзе».
– Я так и понял, – ответил рулевой. – Он сильно изменился?
Уэйн подумал и покачал головой.
– Не слишком. Все тот же гордый рыцарь, каким был. – Он обернулся к Зулу. – Вы ведь рулевой, верно?
– Как правило.
– Он по-прежнему дает небольшой крен на левый борт при форсаже?
Зулу покачал головой.
– Я такого не замечал.
Администратор хмыкнул.
– Это хорошо. Я этого терпеть не мог. А наш инженер ни черта не мог с этим поделать.
– Он снова окинул взглядом помещение, пытаясь припомнить, был ли раньше в этом коридоре компьютерный терминал. Но не смог.
Зулу изучал его лицо.
– Должно быть, вам здесь есть о чем вспомнить.
Уэйн кивнул.
– Есть.
Немногое, по правде говоря. Но он прибыл на борт не для воспоминаний, а совсем с другой целью. Ондумал о ней, пока они шли к лазарету.
– Маледоровая кислота, – сказал восхищенно, – Могли бы вы подумать?
Зулу посмотрел на него.
– А?… Ах, да. Маледоровая кислота и дюраниевая руда. Нет, я бы не
мог. Но ведь я не Спок.
Уэйн улыбнулся.
– Он всегда был парень что надо.
Двери в лазарет разъехались, открывая более современное
оборудование, чем то, что помнил администратор. И группу незнакомых людей. Где-то теперь Бойс? И Кастелано?
– Сюда, – сказал ему Зулу. – Взяв его под руку, он провел его в отсек, который прежде служил реанимацией.
По- видимому, он ей и остался. Там была только одна кровать, и на ней
лежал Спок. Когда Уэйн взглянул на своего бывшего сослуживца, сердце его дрогнуло. Вулканец казался полностью погруженным в себя, истощенным.
– Администратор?
Он повернулся и увидел худощавого мужчину в форме главного врача.
Стиль униформы сменился за прошедшие годы, но у медиков одежда поменялась меньше, чем в других отделах.
Доктор протянул руку; Уэйн пожал ее.
– Брэдфорд Уэйн, – рад с вами познакомиться.
Доктор кивнул, – как-то торжественно, подумал Уэйн. Глаза его
выражали отчаяние и горечь.
– Леонард Маккой. Помните, у вас только несколько минут. Мы
совсем скоро покидаем орбиту. –На его лице было извиняющееся выражение. – И он, боюсь, не в том состоянии, чтобы слышать вас. Он на сильных седативных.
– Ничего, – сказал Уэйн. – Я понимаю.
Оставив Маккоя, администратор подошел к кровати Спока. Возле не
было стула, что было, впрочем, к лучшему. Он предпочитал постоять.
При близком рассмотрении больной выглядел еще более бледным и
слабым. На его лице ясно проступали скулы, и было больно смотреть на него. Но Уэйн заставил себя смотреть. Это было меньшее, что он мог сделать, после того, что Спок сделал для них.
Уэйн прочистил горло.
– Забавно, – начал он, и остановился. Его голос прозвучал так
невыразительно и неуверенно. Он забыл об акустике лазарета.
Да и потом, к чему ему было говорить вслух? От этого вулканец все
