когда придут те, Кто Вовне.
На сей раз Армледер понял, что за ритуальными словами, которые он считал лишенными всякого смысла, кроется что-то вполне реальное. Ему даже показалось, что он улавливает их смысл, но полностью осознать его не может. Вскоре он перестал понимать, сколько они прошли — десяток шагов или не одну сотню. Казалось, что воздух вокруг сгустился и замер, и Армледеру с трудом удавалось преодолевать его сопротивление.
Неожиданно Торкиль остановился. Армледер почувствовал это и замер рядом. Стояла полная тишина, и, словно рождаясь из тишины, черпая из нее силы, мерно зазвучал глухой голос Торкиля, нараспев произносящего слова на незнакомом Армледеру языке. От самих звуков у гвардейца пошел мороз по коже.
Они принадлежали иному, нечеловеческому языку, и гортань произносивших их существ была устроена иначе. В них слышался шелест чешуи по камням и шипение древних змей, свист отравленной стрелы истон жертвы, зловещий шорох листьев давно исчезнувших растений и чавканье болотной грязи. Лишь человек, в погоне за темным могуществом отрешившийся от своей природы, мог произнести их. И настолько древними, мрачными были эти звуки, чудовищным, кощунственным язык, что даже сейчас, через многие тысячелетия после того, как он звучал на поверхности земли, любого случайно услышавшего звуки его человека охватывало отвращение.
Торкиль отсек голову черному петуху, окропил кровью себя и брата. Казалось, он видел в темноте не хуже, чем при свете. Затем произнес еще несколько слов.
Медленно раздалась скала, а в щели забрезжил мертвенный голубоватый свет. Они вошли в открывшийся проем, очутившись в большой пещере.
— С сегодняшнего дня проход останется открытым навсегда! — торжественно провозгласил Торкиль. — И когда завтра по нему двинутся Восставшие, мы будем готовы принять их.
Армледер тем временем рассматривал подземный зал, на пороге которого они стояли. Зрелище, открывшееся перед его глазами, поражало воображение. В самом сердце скалы был высечен огромный грот. Свод его терялся далеко вверху. Стены были покрыты известковыми потеками, что, слившись воедино, образовывали причудливые колонны. Казалось, игра природы создала замысловатые изображения, заполнившие пещеру. Но присмотревшись, можно было заметить, что все эти прихотливые узоры на стенах и спускавшиеся колонны — не дело природных сил. Это был результат долгого труда неведомого мастера, статуи, лишенные формы. Но чьи руки могли создать подобное?
Армледер вспомнил свои недавние видения, поведавшие о прошлом величии змеиной расы. Было что-то узнаваемое в этих колоннах — такими же непонятными и пугающими были виденные Армледером храмы, поднимающие к небесам короткие искривленные шпили. По колоннам тянулись письмена. Буквы представляли собой переплетения кривых, неестественно изогнутых линий. Настолько чуждым был создавший их разум, что человеческий глаз не мог уловить логики, завершенности в этих сплетениях.
Торкиль быстро прошел через грот, петляя между колоннами одному ему известным путем. Армледер старался не отставать от брата, отложив все вопросы на будущее.
Посреди пещеры колонны расступались, образовывая круглую площадку. На ней стоял каменный стол, словно выраставший из пола. И этот стол, и вся площадка была сплошь завалена разнообразными золотыми предметами. Такого количества золота Армледеру прежде никогда не доводилось видеть. Мельком он подумал, что братец ограбил еще и аквилонскую казну. Торкиль остановился.
Я привел тебя сюда, чтобы ты знал, что поможет тебе продолжить наше дело, если меня не будет рядом. Безгранична моя вера в Тех, Кто Внутри и Тех, Кто Вовне Нас, но предугадать ничего нельзя, и даже я не ведаю предстоящего завтра. Возможно, варвары, что стоят под стенами, подожгут замок, и я погибну в огне. Здесь, брат, — произнес он, указывая на рассыпанные по полу чаши, кубки, ожерелья, — хранятся сокровища, принадлежавшие служителям Асуры. То, что ты видел наверху, где проходила церемония, — лишь малая часть. Много пришлось истратить, но и оставшегося хватит на великие дела. Но пойдем дальше. Я хочу показать тебе то, ради чего привел сюда, открыть главную тайну.
Целеустремленность Торкиля показывала, что впереди ожидает что-то гораздо более важное и величественное, чем этот грот-колоннада. Он быстрым шагом пошел сквозь колонны, будто чутьем узнавая проход в их переплетении.
Внезапно перед ними открылся проход в стене — черный причудливый проем. Торкиль, замедлив шаг, двигался вперед медленно, опустив голову, словно приближался к святыне, величие которой подавляет любого человека, дерзнувшего нарушить ее покой.
Туннель был широким. Вернее, даже не туннель, а подземный проход, напоминающий дорогу где-нибудь в скалистых горах. Только вверху виднелось не небо, а мрачный гранитный свод, и освещался проход не скупыми лучами солнца, проникающими сквозь нагромождения скал, а истекающим неизвестно откуда призрачным голубоватым сиянием. В этом сиянии тень Армледера исчезла, а тень Торкиля плыла и изменялась, то темнея, то, наоборот, бледнея.
Двое последних отпрысков знатного рода герцогов Пеллийских шли по ровной дороге, повторяющей плавные изгибы туннеля. Справа возвышалась скала, изрезанная многочисленными трещинами и расселинами, казавшимися проходами в другие части подземного лабиринта. Из некоторых проходов доносились чавкающие и хлюпающие звуки, смутно угадывалось какое-то шевеление в полутьме, будто ворочалось огромное создание, одно из тех, которые давно уже исчезли с поверхности земли, оставив после себя только страшные предания о владыках ночи, монстрах, пожирающих одиноких спутников в пустынных местах. Слева дорога ограничивала тихо текущая, почти неподвижная вода широкой подземной реки.
Они едва успели сделать несколько десятков шагов по туннелю, как из очередной расселины выскочило на дорогу угрожающего вида существо. Оно было невысоким — примерно по грудь человеку, — но массивным. Бочкообразное тело поддерживали короткие толстые лапы, туловище оканчивалось раздвоенным змеиным хвостом, задранным кверху, как у скорпиона, а голова напоминала конскую морду, покрытую чешуей, с широкой пастью и торчавшими желтыми клыками. Семеня на приземистых ногах, чудовище устремилось к ним, а голодный блеск его глаз недвусмысленно говорил, что оно приближается далеко не с добрыми целями.
Армледер рванулся вперед, вырывая из ножен кинжал. Это оружие, конечно, вряд ли могло причинить вред твари, и капитан надеялся только на чудо. Но, прежде чем он успел приблизиться к чудовищу, Торкиль шагнул вперед, протянул руки и шепотом произнес несколько слов. С его ладоней полились языки холодного синего пламени, заплясавшие перед мордой зверя. Существо попятилось, присело на задние лапы и, повизгивая, бросилось в расселину. Армледер проводил его взглядом, не вполне доверяя своим глазам.
В наступившей тишине отчетливо прозвучал голос Торкиля:
— Это ларк, одно из созданий, которое считается вымершим. На поверхности земли его уже не встретить, но в подземных глубинах до сих пор живет множество таких, как он. Когда- то они были преданными псами своих хозяев, но те покинули мир, а ларки живут собственной жизнью, охотясь на мелких обитателей подземелий. Обычно он не нападает на людей, но сегодня что-то выгнало его нам навстречу. Его вполне можно убить обычным оружием, и, возможно, ты бы справился сам. — Торкиль ехидно ухмыльнулся. — Но я просто прогнал его с дороги с помощью магии, которой он послушен. Это та же магия, с помощью которой хозяева ларков управляли ими. Сегодня он больше не побеспокоит нас.
Армледеру хотелось задать брату множество вопросов, но он решил подождать до тех пор, пока не увидит сердце горы, к которому так упорно стремился Торкиль. А тот, словно предчувствуя слова, готовые вырваться изо рта Армледера, начал говорить, бормоча себе под нос, но так, чтобы мог слышать и его спутник:
— Сейчас ты узнаешь то, что отличает истинных Посвященных Храма Ночи от остальных людей, прозябающих во мраке невежества. Ты увидишь источник Силы, дарующей нам вечную жизнь и возможности, которых лишены другие; и ты приобщишься к тайне, отведав из этого источника. Окружающие слепы и глухи, а после того, как ты откроешь свой разум Тем, кто Вовне и Внутри Нас, ты поймешь, насколько мы превосходим остальное человечество. Но прежде я хочу показать тебе наше воинство, с которым мы сможем направить живущих к великой Истине.
Торкиль, свернув в одну из расселин, уверенно зашагал вперед. Здесь голубоватый свет сгущался, темнел, и вскоре на стенах появились редкие факелы.
Армледер пытался понять, кто же так тщательно следит за огнем в подземелье. Недавние слова Торкиля о том, что здесь обитают какие-то «воссоединившиеся», ничего не объясняли, а лишь запутывалиот них веяло мраком и страшными тайнами, от которых любой человек, находящийся в здравом уме, старается держаться подальше.
Туннель внезапно оборвался, закончившись самой обычной дубовой дверью, за ней открылась большая, погруженная в полумрак, пещера. В неясном свете трудно было разглядеть детали, но постепенно глаза Армледера свыклись с освещением, и тогда открывшееся буквально парализовало его. Огромный подземный зал заполнили каменные саркофаги, в которых лежали человеческие тела.
— Простецы считают, что это некрополь, устроенный мною для погибших слуг. Но это не могила, а колыбель. Их время пока не пришло, — вполголоса говорил Торкиль, — но вскоре после Прихода все они восстанут для новой жизни.
Словно в тумане старший брат двинулся вслед за Торкилем, который продолжал что-то говорить. Но смысл его слов не доходил до помутившегося сознания Армледера. В одном из саркофагов, лежавших неподалеку от входа в пещеру, он узнал старого Хойси. Глаза конюха были открыты. На мгновение Армледер решил, что старик чудом остался в живых и его перенесли сюда, чтобы вылечить неведомым способом. Но в следующее миг глаза того, что было некогда человеком по имени Хойси, распахнулись и холодный взгляд остановился на Армледере. В нем не осталось ничего человеческого. Это были глаза мертвеца — тусклые и безжизненные. И Армледер понял, куда исчезали люди из замка, — погибших оживляла нечеловеческая воля, используя тела, чтобы появиться в мире людей, не вызывая подозрений своим обликом. Неведомая магическая сила придала им подобие жизни, и Торкиль был командиром армии мертвецов, готовой подчиниться своим хозяевам.
— Сейчас они еще слабы, — зазвучал в ушах голос брата, — но завтра новые хозяева получат полную власть над этими телами, и в мир придет новая раса — Раса Господ.
Глава двадцать вторая
Как и предполагал Конан, Диго оказался грозным противником. Первый нанес удар именно аргосец. Не успели Конн и Троцеро покинуть лагерь в сопровождении того самого полувильда, которым командовал несколько дней назад Армледер, как часовые забили тревогу.
— Кром, этот малый мне нравится все больше и больше! — воскликнул киммериец, вылетая из палатки с мечом в руке.
Диго вовсю использовал остатки отряда Хвата, великолепно знавшие особенности местности. Разбойники змеями пробрались по заросшим оврагам, звериным тропкам, через, казалось, гиблое болото и кинулись на часовых, завывая, словно звери. Не успела северная дружина отбросить в топи разношерстный сброд, среди которого, то там, то здесь мелькал Змееныш, как последовал удар с другой стороны лагеря. Из чащи огромными прыжками неслись здоровенные зверюги.
«Тигры, тигры», — пронеслось среди аквилонцев.
Ройл, отчаянно сквернословя, созывал боссонцев, но тигры устремились не к палаткам, а прямо к коновязям. Обезумевшие от ужаса кони, обрывая сыромятные ремни, с жалобным ржанием уносились в чащу.
Прыжок зверя Иллиах невозмутимо принял на щит. Удар оказался силен, и юного киммерийца, словно пушинку, швырнуло под ноги короля. Взревев не хуже самого белого людоеда, Конан бросился через тело своего телохранителя и встретил ударом меча новый прыжок тигра. Мощный удар с двух рук угодил в оскаленную морду, тигр рванулся, выбивая оружие, и рухнул на короля. Вскочивший Иллиах поднял меч, но стоял в полной растерянности — оба врага катались по траве, перемазанные кровью друг друга, и трудно было разобрать, где человек, а где зверь. Конан, левой рукой отстраняя клыкастую морду, рвал бок тигра кинжалом, но короткий клинок никак не мог добраться до сердца. Когти же людоеда в нескольких местах прорвали кольчугу, словно гнилую мешковину, и погрузились в плоть. Наконец Иллиах улучил момент и бросился на спину зверю, падая тяжестью всего тела на выставленный меч. Раздался рык, переходящий в какое-то бульканье. Конан с трудом сел. К нему уже бежали другие телохранители, но он остановил их движением руки и поднялся, опираясь на руку Иллиаха.
— После боя надо будет проверить, целы ли кости.
Меж тем нападение успешно отбили. Видя, что панику в рядах аквилонцев поднять не удалось, вожаки мятежников подали сигнал к отступлению. Под прикрытием тучи стрел, бивших изо всех укромных местечек леса, разбойники Хвата и загонщики оставшихся в живых тигров отошли по болоту, куда даже следопыты Ройла не рискнули соваться в погоню.
Урон был невелик, если не считать разбежавшихся и разорванных тиграми коней. Конан буквально скрежетал зубами от досады, посылая добрую половину гвардейцев собирать
