доносилось ни звука, – а ведь он, повидавший немало вендийских селений, не мог их вообразить без неумолчной разноголосицы домашней скотины.
Такую же картину его отряд увидел в двух предыдущих деревнях, с той лишь разницей, что там на улицах, во дворах и домах лежали трупы жителей. Во множестве. В обеих деревнях Конан без труда узнал «почерк» Тарка. Шайка нападала с первыми лучами рассвета, заблаговременно выставляя оцепление вдоль околицы, чтобы никто из селян не ушел. И если мужчин, старух и детей убивали где попало, то девушек и молодых женщин сначала собирали на деревенской площади и устраивали оргию.
Среди крестьян находились смельчаки, бросались на бандитов с кетменями и вилами. С ними жестоко расправлялись, но зато на кровавом пути Тарка оставались трупы его людей. Когирцы Конана уже обнаружили восемь брошенных бандитов; ни у кого даже мысли не возникло предать их разлагающиеся тела земле.
– Они ушли, – сказал киммериец Юйсары, подразумевая крестьян.
Девушка из нехремской степи кивнула.
– И Тарк тут не появлялся.
– Не появлялся? – Она недоверчиво посмотрела на него. – Почем ты знаешь?
– Нет следов. – Он указал глазами на пыльную дорогу. – Ни одной шипастой подковы.
– Куда же они запропастились? – встревожилась дочь пастуха.
– Повернули на запад. Решили обойти эту деревню. Узнали, наверное, что отсюда все сбежали.
Девушка недоверчиво смотрела ему в лицо.
– А с чего ты взял, что они повернули на запад?
Конану это казалось настолько очевидным, что он даже слегка рассердился.
– Помнишь, – он указал большим пальцем назад, – мы проезжали через широкую каменную осыпь? Там довольно пологий склон, можно провести коней на поводу до самого гребня. За осыпью на дороге следов Тарка не было. Я думал, ты заметила.
Девушка покраснела и холодно спросила:
– Значит, возвращаемся?
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы поймать Тарка.
Конан снисходительно улыбнулся.
– Юйсары, сердце мое! У нас в отряде меньше сотни бойцов. А у Тарка все триста. Ему легче нас поймать, чем нам его. Это во-первых. А во-вторых, разве мы по его душу сюда пришли? Я, конечно, не спорю, Тарк и его свора – мерзавцы, каких поискать, и давно заслужили веревку. Но для нас сейчас гораздо важнее добраться до Собутана и…
– Конан! – воскликнула смуглая девушка. – Да ты что? Или ты не видел своими глазами, что они творят в здешних деревнях? Неужели ты с легким сердцем позволишь этому головорезу истязать ни в чем не повинных людей?
Конан нахмурился. Взбалмошная девчонка! Не понимает простейших вещей.
– Юйсары, мне жаль бедных крестьян, – сказал он твердо, – но у меня есть дело поважнее, чем игра в салочки с бандой дезертиров. Разве ты забыла, что на кону судьба Когира и твоей родины, Нехрема? Сеул поставил четкое условие. Если мы ему поможем, он поможет нам. И это перевесит чашу весов в нашу пользу. По крайней мере, есть шанс. Нам сейчас нельзя гоняться за двумя зайцами. Надо сделать то, что важнее. Между прочим, мы с тобой не в пустыне, где только змеи да тарантулы. Это, – повел он рукой вокруг, – Вендия, богатая и густонаселенная страна. Здесь водятся кшатрии, зверушки, которых лучше не задирать. Рано или поздно Тарк попадется к ним в лапы.
– Нет. – Дочь пастуха решительно помотала головой. – Не попадется. Я с ним разделаюсь раньше.
Она дернула повод вправо и вонзила пятки в конские бока. От неожиданности скакун запрокинул храп и жалобно заржал, но тотчас оправился от испуга, развернулся и понес наездницу к околице.
– Юйсары! – растерянно крикнул Конан. – Куда? А, Кром! Стой, дура!
Девушка припала к пепельно-серой гриве и пустила коня в карьер. Над ухабистой дорогой вздыбилась пыль.
Рослый всадник не бросился за ней вдогон, зато он долго сыпал проклятьями на глазах у изумленных воинов. Никто не решился приблизиться к нему и спросить, в чем дело. Наконец он обвел мутным от бешенства взглядом своих людей и указал плетью на юг. – Строиться!
Едва перевалив через низкий гребень, Юйсары поняла, что Тарк повернул на запад не случайно. Вдоль гряды невысоких холмов вилась глубокая тропа, усеянная козьим и овечьим пометом. Тропа наверняка вела к селенью, наверное, разбойники понадеялись застигнуть ее жителей врасплох.
Серый в яблоках нехремский скакун нес Юйсары неторопливой рысью, и она его не погоняла, – как знать, может, еще придется уходить от погони. Впереди появилась темно-зеленая полоска – лес. Вскоре она уже могла различить отдельные пирамидальные тополя, кипарисы и пальмы с широкими и вислыми, как слоновьи уши, листьями. В тенях перелеска ютились хижины, колыхались папоротники и лопухи на берегах неширокой реки.
В деревне были бандиты. Несколько человек. Остановив коня в перелеске, Юйсары увидела вдалеке, на вершине холма, большой отряд. Он уходил на юго-запад, и девушку вдруг осенило, что бандиты так и будут забирать южнее, пока снова не окажутся на пути у Конана. А их товарищи, задержавшиеся в деревне, догонят их, когда закончат свое черное дело.
С тесных улочек и дворов долетали ужасные женские крики – там убивали. Всем заправлял рослый хохочущий негр, он носился по деревне в чем мать родила, сверкал белыми зубами и размахивал окровавленным ножом, а его приятели, десятка два отъявленных негодяев в когирских доспехах, по двое и
