Николай еще раз в бинокль оглядел климовский особняк.
– Ладно... только ты потише... Баба-то по всему хорошая, ты там не очень.
– Это уж Коль, как масть пойдет. Если сразу отдаст, я ей только спасибо скажу.
– И все же смотри, не сломай ей чего-нибудь... Не хотелось бы... Ведь нормальная русская семья... Их же тоже беречь надо... Знаешь сколько русских среди «новых русских»? Всего двенадцать процентов, остальные нерусь.
– А нас, что не надо беречь!? – вспылил в ответ Витя. – Мы что виноваты!? Ладно, Коль, не беспокойся, все будет чин-чином. Что я изверг какой, такую клевую бабу калечить!? Но немного придавить придется... без этого нельзя.
– Да я понимаю, только не переусердствуй...
3
Мелодичный звук звонка не сразу разбудил Ирину. Она взглянула на часы: и детям и Олегу возвращаться были слишком рано. Накинув халат, она сошла на первый этаж, включила переговорное устройство.
– Кто это, что вы хотите?
– Тетенька, а тетенька! Подайте Христа ради... Мы русские беженцы из Чечни... от черных спасаемся... Сестренка заболела, мама с ней на вокзале осталась... Нам совсем есть нечего, деньги кончились... Пожалуйста, хоть какой-нибудь еды... Мы в городе просили, а там люди говорят, за реку ступай, там проси... там богатые живут... Пожалуйста, тетенька, хотя бы хлебушка... умрет сестренка, второй день не евши... Нам бы до Тихвина только добраться, там дядя мой живет... Если не верите, посмотрите на меня, я прямо против вашей кинокамеры стою.
Ирина включила установленную над въездными воротами камеру и увидела на экране монитора просителя. Это был жалкий заморыш, одетый в сильно ношенную одежду. Он явно мерз, дрожа от веющей с реки промозглой сырости. За его спиной болтался явно пустой рюкзак. Подвигав с помощью дистанционного управления камеру, Ирина увидела обвисшие тренировочные брюки и разваливающиеся кроссовки. Жилистая шея мальчишки с выпирающим кадыком вытягивалась вслед за движением камеры.
– Сейчас, подожди! – сказала Ирина в переговорное устройство и пошла на кухню.
Она взяла целлофановый пакет и сложила в него несколько еще теплых блинчиков, кусок курицы, сделала бутерброды с бужениной, маслом и икрой, потом положила две банки сгущенного молока и сверху батон белого хлеба. Выйдя из дома, она почувствовала пронизывающий снизу холод, и пожалела, что не оделась – на ней были только халат и рубашка. Но идти было всего пятнадцать метров по двору, только пакет отдать. Она глянула в глазок калитки... и никого не увидела.
– Эй, парень, где ты? – Ирина, отперев замок, выглянула на пустынную улицу...
Дверь рванули резко, с неожиданной силой. Ирина не успела ничего сообразить, как этот жалкий мальчик, едва достающий макушкой до ее подбородка, непонятно откуда вынырнул перед ней, всем телом толкнул ее во двор и вошел сам, захлопнув за собой дверь... Ирина от неожиданности едва не потеряла тапочки.
– Ты что, с ума сошел?
– Тихо, тетенька, тихо! – мальчишка прижал палец к губам и колючим взглядом окинул двор: лужайку, беседку, гараж...
– Я те покажу тихо... А ну, пошел вон! – Ирина бросила пакет и кинулась на мальчишку, пытаясь вытолкнуть его за дверь.
Но тот явно ожидал этого... Сделав шаг в сторону, он ловко перехватив руку, сильным движением завел за спину.
Ирина едва удержавшись на ногах, вскрикнула от боли:
– Ой, что ты делаешь, бандит!? Мальчишка тут же ослабил давление.
– Я же русским языком сказал, тетенька... Тише и вам ничего не будет.
– Я тебе дам тихо!.. Пусти меня сейчас же, щенок! – Ирина попыталась вырваться, но мальчишка опять заломил руку, и она вновь вскрикнула.
Эти крики не входили в планы агрессивного просителя. Поэтому он поспешил наклонить женщину так, чтобы ее голова оказалась на уровне его подмышки, после чего, отпустив руку, перехватил уже за шею, чем сразу пресек крики, трансформировавшиеся в хрип.
– Спокойно, тетенька, не дергайтесь, а то я вынужден буду вас немного придушить! – негромко, почти в ухо сказал ей мальчишка.
Ирина в своем пышном светло-голубом халате билась, как большая белая куропатка, попавшая в зубы маленькому серому хорьку.
– Ну-ну... успокойтесь... вот так! Теперь тапочки ваши подберем... Оденьте, а то ножки простудите, заболеете. Вот так! А теперь тихо, не спеша, пошли в дом. – Он свободной рукой подобрал валявшийся пакет, а второй согнутой в локте, то сжимая, то ослабляя захват, заставил Ирину вместе с ним двигаться к дому.
В гостиной мальчишка стал завороженно осматриваться, словно забыв про мучающуюся в неудобном положении женщину. Отделанный изразцами камин, массивная под старину мебель, тяжелые золотистые шторы. Ноги утопали в глубоком зеленоватом ворсе коврового покрытия, большие часы солидно тикали, тускло бронзовея циферблатом и тяжелыми гирями... Мальчишка, наконец, очнулся и вспомнил, зачем пришел.
– Ну что, тетенька... нам поговорить надо. Да не тряситесь вы! Я не собираюсь ничего с вами... – От ее рассыпавшихся темно-русых густых волос приятно пахло дорогим шампунем, на округлых покрасневших щеках выступили капельки пота. – Я вас сейчас отпущу, но если вы будете кричать и ругаться, попытаетесь куда-нибудь позвонить, я опять буду вынужден сделать вам больно... Так что, давайте лучше поговорим по хорошему.
Ирина, освобожденная от удушающего захвата, распрямилась и, держась за шею, широко открытым ртом хватала воздух... Наконец немного пришла в себя.
– Ну что, отдышались? Давайте к делу. – Мальчишка насмешливо, но в то же время и не без удовольствия рассматривал эту большую, расхристанную, явно потрясенную, но все равно очень привлекательную, холеную женщину.
Ирина смотрела на незваного гостя и не могла поверить – этот ребенок так легко с ней справляется. Нет, это просто какая-то случайность... Она сейчас же вышвырнет его из своего дома, надерет уши, как когда-то драла уши своему младшему брату. Едва переведя дух, она вновь кинулась на мальчишку, пытаясь длинными ногтями вцепиться ему в волосы и лицо:
– Я тебе покажу дело... Шкет, шпана!..
На этот раз она вроде бы даже добилась некоторого успеха. Во всяком случае, вторгшийся в ее дом налетчик стал отступать, уворачиваться. Пару раз она даже «мазнула» ему по лицу. Впрочем, мальчишка стойко вытерпел это. Он не торопился, ибо криков хозяйки дома все равно на улице никто уже не слышал. Он искал такое место в гостинной, где было достаточно пространства. И в таком месте они оказались...
Ирина догнала мальчишку, почти схватила за волосы, чтобы теперь уже его тащить к выходу, вышвырнуть на улицу и вдруг... Она даже не поняла, что произошло: ее ноги описали дугу, тапочки отлетели куда-то далеко, все перевернулось в глазах и вот она уже лежит на полу, а этот маленький наглец навалился сверху. Это было «бедро», прием из арсенала вольной и классической борьбы, бросок, который особенно эффективно получается против высоких и тяжелых противников. К тому же Ирина как спарринг- партнер заметно уступала в силе и резкости. Но мальчишка сделал все, чтобы приземление получилось как можно более мягким, да и ворс ковра спружинил. Ирина почувствовала только легкое головокружение. Но когда она совершала свой кульбит, ее халат и рубашка задрались... Мальчишка, похоже, даже смутился, не ожидал, что на хозяйке так мало одежды:
– Ооо! Вы меня, тетенька извините, но я здесь совершенно не при чем... Вы меня вынудили... И потом, кто же идет открывать дверь без трусиков?
Ирина, наконец, осознала всю нелепость и унизительность своего положения: мальчишка владел борцовскими приемами, а она опрометчиво кинулась в драку, совсем забыв, как одета.
– Пусти... пусти... как тебе не стыдно... пусти сейчас же! – Ирина пыталась дотянуться и оправить халат, но это не получалось, и она, сдвинув ноги, просто прикрыла рукой пах.
