И яростно добавил вдруг:
– Так бы морды и поразбивал всем!
Анна тихонько засмеялась и подошла к двери: – Пойду я, а то завтра рано вставать... Вслед она услышала: – Завтра сватов пришлю!.. Жди!
Боевики, не мудрствуя, отвезли Светлова в баню... Через сорок минут, побритый и посвежевший, он снова появился в здании милиции. По дороге на все его вопросы ребята или отмалчивались или отвечали односложно. За эти сорок минут Павел Юрьевич не узнал ничего и сейчас поднимался на второй этаж, надеясь получить ответы от самой Иноземцевой. Ему все еще казалось, что это розыгрыш. Когда ехали по городу, он видел спокойно идущих по своим делам людей, работающий рынок, магазины. Все было таким же, как и в других городах, но оружие на плечах сопровождающих его ребят было реальным, и вот это-то несоответствие никак не укладывалось в голове Светлова... Ему было всего тридцать два года, и в подобных переделках бывать еще не приходилось. Он надеялся получить указания от областного начальства, но позвонить ему не разрешили, и сейчас он никак не мог сообразить, что делать дальше...
Олег Звягинцев что-то писал за столом, когда в секретариат вошел высокий, красивый парень в серых брюках. Олег привстал:
– Вы к кому?
– Я Светлов, вас должны были предупредить.
– Минуточку...
Нажал на кнопку селектора:
– Анна Николаевна, тут Светлов... Мне его пропустить?
В ответ раздалось:
– Пусть проходит! Олег, через час я еду в Демидовку...
– Понял.
Повернулся к Павлу:
– Проходите.
Анна сидела за столом и читала какие-то бумаги. Как только Светлов вошел, собаки встали по краям ее кресла и не спускали глаз с него. Павлу стало не по себе от такого внимания: «Ну и чудовища, где она только нашла таких! Одно резкое движение и...»
Павел опустился в кресло и сразу же спросил:
– Почему мне не разрешают позвонить в областное управление внутренних дел?
– Я так приказала и уже говорила почему... Мне бы хотелось, чтоб вы сообщили не предвзятое мнение капитана Коломейцева, а свое собственное. Но если вы беспокоитесь о жене или родителях, я не возражаю... Лишь одно условие – ни слова о происходящем в районе.
– Ну, об этом можно не беспокоиться! Я разведен, а родителям перед командировкой отправил письмо.
– Чтобы вы хотели узнать?
Павел хмыкнул:
– Для начала, где меня поселят? Опять в камере? Скажу честно – ночью холодно...
Анна улыбнулась, и он вдруг подумал: «А ведь ей, наверняка, нет сорока... Улыбка печальная и вид усталый». Женщина прервала его мысли:
– Поселитесь у меня, если не возражаете.
– Ваш муж не будет возражать?
Она встала, подошла к окну и не поворачиваясь, тихо сказала:
– У меня остались только сестры и родители, но они живут не здесь. Здесь, рядом со мной, им находиться опасно.
Павлу почему-то стало не по себе от этих слов и он пробормотал:
– Я бы не хотел вас стеснять.
Анна повернулась:
– Вы и не стесните... Дом большой, к тому же там всегда находится двое охранников и мои собачки.
Она взглянула на часы:
– Не хотите со мной съездить в Демидовку? Там сегодня ожидается заварушка, Мансуров решил визит нанести. Или отдохнуть хотите?
– Наотдыхался в камере... Я еду с вами!
– У вас есть во что переодеться? Этот наряд вы очень быстро угваздаете!
Павел задумался, потом честно ответил:
– Джинсовый, но он уже грязный.
– Ладно... Сейчас найдем во что переодеться. Едем! Они спустились вниз. Возле дежурного Анна остановилась:
– Павел Юрьевич, поедем на моей машине... Вашу будут останавливать слишком часто. Отдайте ключ дежурному, он загонит ее в гараж. Не волнуйтесь, с ней ничего не случится!
Светлов бросил ключи дежурному на стол. Вышли на крыльцо. Иноземцева подошла к стоявшему под липой «джипу», отключила охранное устройство и распахнула заднюю дверцу:
– Граф, Барри – вперед!
Псы спокойно, привычно запрыгнули на заднее сидение и сели там. Анна приглашающе махнула рукой:
– Садитесь!
Андрей явился домой далеко за полночь. Он долго бродил по проселочной дороге, потом сидел на жердях возле дома и думал: «Хороша девка! Хозяйка! Лучше и не надо». Вспоминал губы Анны, ее загорелую шею – жаром обдавало от этих воспоминаний. Наконец зашел в дом и разбудил родителей. Отец выматерился, но все же встал. Андрей объявил:
– Ну вот что... Завтра Анну Тихонову сватать пойдете!
Он не успел договорить, как отец взвился:
– Напаскудил уже, стервец, что ли?!
Андрей положил ему руку на плечо.
– Успокойся, батя! Ничего между нами не было, не такой я... Боюсь уведут, а она мне одна по сердцу.
Иван Андреевич внимательно взглянул на сына:
– Это когда же ты ее успел разглядеть-то?... Ведь никуда не ходишь, да и она, как я слышал, домоседка.
– Сегодня на работе и разглядел. Лучше ее нет!.. Ну, пойдете сватать или нет?
Отец повернулся к матери. Та задумчиво покачала головой:
– А не откажет? Ведь на всю деревню позор выйдет... Бабы все языки сотрут, обсуждаючи.
Андрей ответил:
– А пусть чешут! Язык-то без костей... А я и во второй раз посватаюсь. Сам!.. Если вы не пойдете.
Отец почесал в затылке:
– Так, значит? Ну что ж, сходим завтра... Анна – девка хорошая, да и ты у нас не плох, вроде, уродился. Она-то тебе хоть что сказала? Или ты и не спрашивал?
Андрей опустил голову:
– Спрашивал, да она убежала...
– Значит, ничего не сказала... Ладно! Мать, завтра собираемся к Тихоновым! Будь что будет!
Утром Анна рассказала все бабушке. Старушка заохала:
– Да где это видано, чтоб так торопиться? Ну кто уведет-то? Путевых ребят в деревне один он. Вон мать-то его, Игнатьевна, хвалит сына – и хозяйственный и не пьет. Не лодырь какой-нибудь! А может, и вправду, Анютка, пойдешь за него?
– Ой, баб, не знаю! Не люблю я его!
– Так в старину-то вовсе девок не спрашивали ни о какой любви, а ведь жили. И меня безо всякой любви отдали за Степана, потом ни разу не пожалела. Добрый он был, Степа-то мой... Если б не война, так бы и жили.
– Сейчас другое время, бабуль!
