кисы. Бабушка сучит нитки из спинных сухожилий. Сестра Женяко плетет себе пояс из цветных ниток. Другие сестры пошли в тундру за дровами. Владик пытается починить приемник.
16.00. Выходим на связь, но ничего не выходит. Николай полчаса крутил ручку, но в эфире кроме шума и далеких звуков мор зянки ничего не слышно. Связи нет.
18.00. На вечернем загоне ловим только телят. Их шкуры пойдут на пошив маличных подолов. Телята маленькие и очень верткие и поймать их не легче, чем взрослого оленя.
Владик сегодня дежурит ночью. Поодаль от чумов он воткнул палку и привязал к ней на длинных веревках своих дежурных оленей, чтобы те могли спокойно кормиться до начала дежурства.
26 августа, пятница.
С утра настроение немного нервозное. Прислушиваюсь к звукам и всматриваюсь в горизонт. Боюсь отходить далеко от стой бища. Вдруг прилетит вертолет.
Надо каслать на другое место. Моховый покров внутри оленьего загона превращается в болото. Олени разбегаются в по исках грибов. Однако все на стойбище ждут вертолета, и приходится с этим мириться.
16.00. Связались с совхозом. Радист сказал, что борт летает севернее, собирает детей, к нам не залетит. Может быть, он будет у нас в понедельник.
18.00. После отлова оленей Владик с отцом забили годовалого теленка недалеко от чума. Бабушка как всегда набрала в миску крови и лакомых кусочков для деда и отнесла в чум. Поели свежего мяса. Впервые выпил полкружки теплой оленьей крови. За нашими спинами терпеливо сидели собаки, они знали, что им перепадут косточки и жилки.
20.00. В котле сварилось мясо. Хозяйка выложила его на стол, а в бульон всыпала вермишель и положила магазинную борщевую заправку из банки. Суп получился вполне съедобным.
Суповой котел такой большой, что его содержимого хватает не только на всех членов семьи, но и на всех собак. Собаки у ненцев дисциплинированные, из-за еды не дерутся, каждая знает, что ее не обделят. Кормит собак бабушка Владика. Черпаком она наливает в миску остатки супа. Сначала подходит одна собака, съедает свою порцию и отходит в сторону. За ней подходит другая и ест из той же миски. За ней — следующая и т. д.
27 августа, суббота.
Сегодня выходной и связи с совхозом не будет. Сижу в чуме, разбираю записи, делаю уточнения. Владик, Иван и Руслан за чумом с азартом играют в карты.
Сестры Владика собрались идти по морошку. Я пошел с ними.
Проходили два с лишним часа, но ягод собрали мало.
17.00. Снова дежурный пастух пригнал стадо пораньше. Пастухи поймали двух трехгодовалых быков. Каждого повалили на землю и связали крепко ноги. Отец Владика взял одного из них за рога и прижал его голову к земле. Някуля Салиндер сел оленю на круп. Зоотехник Коля взял в руки палку и со всей силы ударил оленя по яичкам. Так здесь производят кастрацию. Някуля пощупал руками мошонку оленя, чтобы убедиться перебиты ли семенные канатики. Убедившись, что не до конца, он наклонился и аккуратно перекусил их зубами.
Возле следующего оленя столпились все мужчины стойбища. Рядом замер в ожидании чего-то глупый пес Хутебяку. Николай с силой нанес удар. От резкого, неожиданного звука пес взвизгнул и отскочил в сторону, как будто это ударили его, а не оленя.
Первому кастрированному оленю развязали три ноги, а на четвертой завязали мертвой петлей аркан. Николай ударил оленя по крупу. Тот вскочил и хотел убежать, но Някуля крепко держал аркан. Он зычно закричал на оленя и дернул его за ногу. Олень снова пытался бежать, но Някуля снова закричал и дернул за ногу.
При этом Някуля старался направить оленя в загон для быков. Олень озирался испуганным взглядом, но продвигался в нужном направлении. Также поступили и с другим кастратом. Владик сказал, что так приучают молодых ездовых быков к загону, чтобы они сами в него заходили.
28 августа, воскресенье.
10.00. Загнали быков в кораль. Вчерашние кастраты еще не привыкли к новому порядку. Их отловили и повторили вчерашнюю процедуру. Владик сказал, что еще пару дней их будут мучить, по том они приучатся к коралю.
12.00. Все на стойбище полны тревожного ожидания. Все ждут вертолет. Школьники должны лететь в интернат, хотя им этого ужасно не хочется, да и деда Мэйрю надо везти в больницу с его больной губой. Из-за этого ожидания стойбище не может перекочевать на другое место, хотя давно пора. Пастухи боятся, что летчики не найдут чумы.
Женщины хлопочут по хозяйству, а мужчины играют в карты. Так прошел день до вечера.
18.00. Поймали и забили двух телят. Снова учили кастратов заходить в загон.
После чая отдыхаем в чуме. Райка, младшая сестра Владика сидит на коленях у матери и о чем-то вполголоса разговаривает с ней по-ненецки. Владик услышал их разговор и засмеялся. Я спросил его, о чем они говорили. Оказалось, что Райка давно хотела спросить маму про меня, кто я и откуда. Мама ответила ей, что я тоже ее сын, тоже Салиндер, что меня маленького увезли в город, а сейчас я вернулся. Если бы Владик не засмеялся, Райка бы этому поверила.
29 августа, понедельник.
После завтрака и обычной процедуры отлова оленей я пошел прогуляться по тундре. Вдруг показалось, что слышу звук вертолета, но звук пропал также внезапно, как и появился. Я присел на склон сопки и закурил. Вертолет появился неожиданно. Увидев его, я помчался на стойбище, собирать вещи. Старик Мэйрю засуетился, забегал и тоже стал собираться. Я снял малицу, попрощался со всеми и пошел к вертолету.
В вертолете было полно детей. Их сопровождала учительница Людмила Дмитриевна. Я протиснулся в середину салона и устроился на своем рюкзаке. С нами полетели Мэйрю и Руслан. Вертолет приземлился в основном стойбище нашей бригады. К нам подсели Нина Николаевна, ее любимый племянник Тэтамбой с се строй Надеждой, дети Владимира Яптуная — дочь Александра и мальчишки Виктор и Алексей.
Через два часа мы были в Антипаюте. Нина Николаевна сразу подошла ко мне и спросила, почему я застрял в карантинном стойбище у Салиндеров. Я коротко рассказал, чем мы там занимались. Она в свою очередь рассказала, что они с Нерчу и Владимиром Яптунаем ездили на священное место рода Ядне, провели там священные обряды. Я сказал, что Нерчу приезжал за мной, видимо, хотел показать мне священное место. Однако он ничего не объяснил и не был достаточно настойчив. Нина Николаевна сказала, что ненцы никогда ни о чем не просят напрямую. Мы попрощались и договорились встретиться еще, пока мы в поселке, чтобы поговорить поподробнее.
Я подхватил свой рюкзак и направился в гостиницу. Меня встретили Анатолий Андреевич и Юлька. Женьку они отправили неделю назад на теплоходе в Салехард. Она учитель и к первому сентября должна быть в школе.
В мое отсутствие мои сотрудники обошли почти весь поселок и собрали весь доступный материал. При беглом его просмотре я увидел, что многие родословные собранные ими очень короткие. Мои не в пример длиннее. Это можно объяснить только тем, что в тундре лучше сохраняются обычаи и традиции, не прерывается связь поколений. В поселке же живут в основном молодые семьи, оторвавшиеся от своих корней.
За ужином мы слегка отметили мое возвращение и до ночи обменивались впечатлениями и делились своими мыслями по поводу дальнейшей работы.
30 августа. вторник.
С утра сели за сведение материала и отбор продублированных родословных. Таких было не много, но, все же, были. Материал не настолько полный, как хотелось бы. Мои выводы еще раз подтвердились. У ненцев, в отличие от нганасан и чукчей материал по родословным нужно собирать в тундре. Там живет основная масса людей, хорошо сохраняющих память о своих предках. В поселках можно только уточнять, собранную в тундре информацию.
И, все же поработали мы не плохо. Решил следующим тепло ходом отправить Юльку с Анатолием Андреевичем в Салехард. Сам задержусь еще немного. Может быть, удастся записать еще несколько родословных…
