Мужчины ловили оленей, женщины выделывали шкуры и занимались хозяйством. Утром доели последний хлеб, и жена Владика Света принялась за лепешки. Она замесила в эмалированном тазике тесто на воде и добавила туда соды. Таз она поставила на два горизонтальных шеста, висящих над костром, чтобы тесто подошло.
13.00. Тесто готово. Света подбросила в костер ветки тальника, поставила на него небольшой железный круг на трех ногах, на который положила лист железа. Лепешки из теста она клала на раскаленный лист, переворачивая их время от времени и запекая до румяного цвета. Готовые лепешки складывала в тазик.
14.00. Владик сегодня на дневном дежурстве. Я разбираю свои записи.
14.30. Вся женская половина чума засобиралась в тундру по морошку. Я пошел вместе с ними. Из посуды для меня нашелся только чайник. Женщины ушли далеко вперед и вскоре скрылись за сопкой.
Не спеша, собирая ягодку за ягодкой, я дошел до небольшого озера. Над ним кружились две чайки. Здесь оказалось очень много спелой морошки. Я стал потихоньку обходить озеро вокруг и скоро мой чайник заполнился до половины. Весь занятый собиранием ягод и погруженный в свои мысли я не обращал внимания на чаек, круживших над озером и издававших время от времени звонкие крики. Возможно, где-то поблизости у них было гнездо, и они хотели меня от него отогнать. Нагнувшись за очередной ягодой, я вдруг услышал у себя за спиной громкий окрик, похожий на человеческий. Я вздрогнул и резко обернулся. Вверх со звонким криком, похожим на человеческое «ха-ха-ха», взмыла чайка. Я погрозил ей кулаком и устроил перекур.
После отдыха я продолжил собирать ягоды. Постепенно я обошел все озеро кругом и набрал полный чайник морошки с горкой. Вер нулся в стойбище очень довольный. Возле чума присел отдохнуть на нарту, угостил ягодой Николая Сусоя. Женщины вернулись только через час. Оказалось, что я собрал ягод больше, чем каждая из них в отдельности.
После ужина трое мужчин на двух оленьих упряжках — Някуля, Иван и зоотехник Николай отправились на берег Тазовской губы на рыбалку. Они взяли с собой сеть, непромокаемые костюмы, чайник и небольшой котелок. С ними поехала сестра Владика Катя, чтобы готовить им пищу.
18 августа, четверг.
Обычный день. Все заняты своими делами. Больше всего меня поражают женщины, которые ни минуты не сидят без дела. Они встают раньше мужчин, готовят пищу, выделывают шкуры, шьют одежду, носят воду, дрова, ходят за ягодами. При перекочевке они разбирают и собирают чум. Помогают мужчинам при загоне оленей. Мужчины же между дежурствами могут подремать часок другой в чуме, не спеша прогуляться за ягодами или строить нарту, а могут и не строить… 15.00. Наблюдал за Иваном, как он строит нарту. Никакими особыми инструментами он при этом не пользуется. У него только остро заточенный топор и ножи разной формы. Ножи, как сказал Иван, делают обычно из пружин капкана или из старых напильников. Ручки и ножны для ножей делаются из оленьего рога. Все ножи под вешиваются на специальном кожаном ремне. Топор служит для грубой обработки заготовок, а ножи для доводки. Отверстия в дереве высверливают лучковым сверлом. Я обратил внимание на загнутые носы полозьев. Они были обожжены. Иван сказал, что концы полозьев сначала размачивают в воде, а потом начинают загибать, нагревая на костре. Нарты строят обычно из лиственницы. Дерево добывают на берегу губы, собирая плавной лес, или на зимних пастбищах на Тазовском полуострове, где лиственница растет вдоль речек.
19.00. Вернулись рыбаки. Улов небольшой, по полмешка на чум. Впервые отведал свежей рыбы.
19 августа, пятница.
8.00. После завтрака я пошел вместе со всеми арканить оленей. Понемногу получается. Бросил аркан, как меня учили. Однако петля оказалась слишком большой, она накрыла оленя целиком. Он перескочил через нее, но я дернул аркан на себя и поймал оленя за ногу. Олень оказался сильным, он рванулся, пытаясь убежать, и я перекувырнулся один раз через голову. Встав на ноги, и уперевшись ногами в землю, я стал постепенно перехватывать аркан руками, приближаясь к оленю. Мне закричали, что это не тот олень, который нужен. К нему подошла Антонина и сняла с ноги петлю.
13.00. Когда собрались в очередной раз пить чай, увидели, что к стойбищу приближаются две упряжки. Это оказался Нерчу, с сыном Денисом и Русланом Салиндером, братом Ивана. За чаем Нерчу рас сказал, что они откочевали уже далеко и сейчас их трудно найти. Со мной Нерчу говорил какими-то намеками. Он все спрашивал, не хочу ли я вернуться к ним на стойбище. Я отвечал, что пока не могу, так как мы на днях собираемся на губу порыбачить.
Нерчу вскоре уехал, а Денис с Русланом остались. Денис все ходил вокруг чума Ивана и разговаривал с его сестрой Людмилой. Молодые люди явно симпатизируют друг другу.
15.00. Я усадил Владика на шкуры рядом с собой, и мы стали записывать ненецкие названия животных, птиц, явлений природы.
Набралось около 50 слов.
17.00. Пастух пригнал стадо. Отловили дежурных оленей.
18.00. Вечер был ясный. Я, Владик и Руслан отправились по морошку. Зашли очень далеко, но ягод почти не набрали. Вернулись, когда уже сварился суп, и тут же стали предметом обсуждения всего стойбища, мол, что это за добытчики.
20 августа, суббота.
10.00. Первый раз встали так поздно. Утро выдалось жарким и безветренным. Дежурному пастуху Някуле не пришлось особо трудиться, собирая оленей. Они пришли сами и сбились в кучу возле чумов. Их собрал овод. Почти все обитатели стойбища стали убивать овода. Мужчины расстелили вокруг стада оленьи шкуры белого или светло-серого цвета. Каждого овода, садившегося на шкуру, они убивали палкой. Кроме того, они еще откручивали каждому голову, чтобы наверняка не ожил. В это время женщины и дети ходили между оленями и убивали оводов прямо на них. Ненцы говорят, что из-за овода олени очень сильно нервничают, не могут есть и, не набирают вес.
13.00. Поднялся ветер, солнце ушло за тучи, и олени немного успокоились. Някуля отогнал их на пастбище.
15.00. Напившись чаю, мы с Владиком и Русланом стали готовиться к пешему походу на губу. Взяли сеть, непромокаемый костюм, маленький чайник, спички, соль, немного хлеба. Малицы свернули и положили в рюкзаки. На всякий случай Владик захватил свой дробовик.
По пути мы собирали морошку и голубику. Ребята всю дорогу расспрашивали меня о моей работе, об экспедициях. Я рассказывал им о Чукотке, где я был два года назад, а сам спрашивал их о жизни в тундре. Они, избалованные интернатским воспитанием, жаловались на трудности, но перспектив другой жизни не видели.
17.30. Пройдя по холмам и низинам примерно 10 километров, добрались, наконец, до места. Песчаный берег Тазовской губы густо усеян ягодами водяники. Она растет прямо через песок. Справа, вдали виднеется мыс Трехбугорный, а слева можно разглядеть очертания другого мыса, который Владик называет Чугорь. Там, где-то рядом устье Чугорь-яхи.
На берегу валяются бревна и доски, принесенные водами губы откуда-то издалека. Мы собрали дрова, разожгли костер и первым делом напились чаю. Владик достал из рюкзака сеть и непромокае мый костюм. Они с Русланом пошли ставить сеть, а я прошелся вдоль берега, чтобы собрать еще дров.
Я увидел, как Владик зашел в воду почти по грудь и воткнул в дно губы вешку, с привязанной к ней сетью. Другую вешку воткнул ближе к берегу Руслан.
Я развел пожарче костер, и рыбаки стали отогреваться после холодной воды. Немного согревшись, Владик отобрал из принесенных мной палок, те которые были подлиннее, и соорудил из них уменьшенное подобие каркаса чума. Из рюкзака он достал кусок брезента и накрыл им остов. Получился небольшой чумик, в котором мог бы укрыться от дождя один человек лежа или двое сидя.
20.00. Проверили сеть. Улов небогатый, несколько щ?куров и пыжьянов. Из посуды у нас только чайник, миска и три алюминиевые кружки. Сначала в чайнике сварили уху, потом вскипятили чай. После ужина разожгли большой костер и улеглись вокруг него в своих мали цах прямо на песке.
21 августа, воскресенье.
